Арвендейл. Роман Злотников
разминая затекшие за ночь лапы и, зевнув во всю пасть, упруго вскочил. Опавшие листья вонючей чернавки, в кучу которых он закопался вчера вечером, взлетели в воздух. Поэтому он не сразу заметил, что прямо перед ним высится зловещая фигура, покрытая шкурой такого глубокого черного цвета, что даже до последнего тупицы сразу бы дошло, что перед ним темная тварь. Даже если бы он не знал, что это за тварь. К сожалению, Рргыхнак знал это… и это знание заставило его сердце испуганно затрепетать. Гхарк – тварь, питающаяся болью. И отлично приспособленная для того, чтобы эту боль доставлять. Старый каррхам слишком рано покинул свое немудреное убежище… а может, вонь листьев чернавки, которая так мешала ему этой ночью, оказалась не такой сильной, как он рассчитывал, и гхарк уже давно его учуял и все это время поджидал, пока он наконец вылезет… Да нет, чепуха, в этом случае темная тварь напала бы гораздо раньше. Впрочем, сейчас уже было все равно. Гхарк – серьезный противник даже для стаи, а одинокий каррхам для него – на один зуб. И все же Рргыхнак не собирался падать на спину и подставлять свое брюхо под наполненные ядом клыки темной твари. Он ощерился и угрожающе зарычал. Гхарк был совершенно безмозглой тварью, но в этот момент Рргыхнаку в его оскале почудилась насмешка. Темная тварь еще сильнее оскалила пасть, обнажив челюсти, между которыми могла свободно уместиться не только голова каррхама, но еще и добрая половина его туловища, и с тихим, но от этого не менее зловещим утробным рыком дыхнула в морду Рргыхнаку. Каррхама обдало чудовищной вонью. Первым порывом было отшатнуться, но, похоже, гхарк только этого и ждал. Да что там, наверное, этот выдох был давно отработанным приемом – жертва отшатывалась, и в следующее мгновение клыки гхарка впивались ей в глотку. Но Рргыхнак не стал дожидаться следующего мгновения, он рванул вперед и, как тогда, три года назад, поднырнул под разинутую пасть, отчаянным движением попытавшись дотянуться до глотки гхарка. И это ему почти удалось.
Вернее, это ему удалось полностью, но не принесло значимого результата. Его клыки скользнули по толстой костяной пластинке, прикрывавшей глотку гхарка, и сомкнулись со звонким щелканьем, прозвучавшим для старого каррхама похоронным маршем. Гхарк взревел и впился Рргыхнаку в спину. Как только острые ножи клыков темной твари пробили шкуру, тело каррхама пронзила такая страшная боль, что, будь он чуть помоложе и не пройди столь суровой школы, он, возможно, просто завыл и принялся бы биться в пасти гхарка, заставляя того щуриться от наслаждения, поглощая отчаянную эманацию боли, исходящую от жертвы. Но старый вождь за свою необычайно долгую для каррхама жизнь прошел через слишком многое, чтобы вот так просто превратиться в кусок обезумевшего от боли окровавленного мяса. Гхарк совершил ошибку, положившись на привычку и понадеявшись на то, что, стоит ему вонзить зубы в горячую плоть, и эта жертва, как и все остальные, потеряет всякую волю к сопротивлению. Поэтому, когда каррхам, изогнувшись, дотянулся-таки до его глотки и, найдя щель