Отождествление О. Валерий Семенихин
простите меня, господа. Я увлёкся. Ещё две минуты. Этот мой роман… это всего лишь повод… высказаться. Не вините меня слишком строго. С той поры, как все мы оторвались от Неба, полное непонимание стало нашим бичом. Но почему мы так жестоки к тем, кто зовёт нас вернуться обратно? Или это постыдное существование уже стало вашей настоящей природой? Но, как и вы, я бессмертен. И приговоры ничего не меняют в кукольном театре. Я остаюсь, я буду видоизменяться по временам, странам и лицам. Мы снова и снова будем играть с вами, правда, в других одеждах, господа. Это заблуждение, что вы можете что-то отнять у меня. У меня ничего нельзя отнять: ни этого мира, ни цветка, что умер вчера, ни Принцессы, ни Плюшевого Зайца. Я принимаю ваш приговор… с благодарностью ко всем действующим лицам, с любовью и пониманием того, что вы не можете иначе. (Шум в зале.)
Все орбиты давно расчерчены, и все мы движемся, хотите вы того или нет, к одному великому Постижению, где все мы, тёмные и светлые, плохие и хорошие, сольёмся в Сознании единственной Радости Всеблагого Существования.»
– Принцесса, тебе не страшно жить?
– Нет, любимый. Пойдём, я сварила гороховый суп. Ты должен попробовать.
Отождествление О
Эо проснулся с совершенно чёткой мыслью о том, что ему совершенно нечего делать в этой вселенной. И уже потом, стоя у зеркала и не видя собственного отражения, обнаружил своё полное отсутствие. А он всего лишь хотел посмотреть, как выглядит его ум через двадцать прошедших лет. Зато где-то в глубине зеркальной глади он заметил странно одетого человека, читающего что-то с листа перед двумя воронами. Прислушавшись, Эо разобрал лишь окончание: «…а поскольку обстоятельства не благоприятствовали предметам важным, то и задумал я сложить похвальное слово Глупости…»
То, что Планета есть одно Целое, Эо знал давным-давно: если кто-то сходит с ума в каком-то месте, последствия наблюдаются даже в пустыне. Что ж, мудрые говорили, что все проявления трёх миров сансары – это обманчивые мысли одного-единственного живущего и ничего более. Возможно, что и всё написанные ранее, и последующие строчки – просто видимость. Здесь только кажется, что ты живёшь.
Фрагмент из «Чаши Быка»:
«Ты только почувствовал жажду творить, а перед тобой уже готовое произведение. Может быть, это поэма длиной в жизнь, трагедия или мгновенная драма. И всё твоё знание пойдёт на укорачивание и правку текста, оттачивание мелочей до мелочей, от длинных к коротким эпизодам, словам, буквам, запятым, многоточиям, точке. От пауз к молчанию, чистому звуку. О Поэзия!
Я плаваю среди потоков мысли, в эфире тонком, что насквозь пронизывает мирозданье это, и он имеет свойство сохранять всё сказанное, самый лёгкий помысел, что длилось, думалось, прошло. Прав написавший «весь я не умру» и тот, что «рукописи не горят» сказал. Ум видит свечение чужих потоков – течений мысли живших здесь умов, – протоки и ручьи, они везде в воздушном океане, рядом, в неброском томике стихов, – войди, как в дверь, в забытое столетье, в сплетенье букв лазейку