Кого на Земле надо спасать?. Максим Левобережных
наш отряд выступил ранней осенью. После станции Зима (мы ехали по автодороге, в основном следующей изгибам железной дороги – Транссибирской магистрали) стали сказываться осенние холода, но постепенно они перестали усиливаться.
Оказывается, наш шумный, пылящий автокараван, постепенно заползал в более тёплую климатическую зону. Самое примечательное, что мы продвигались все дальше на северо-запад от нашего города – такова особенность Транссиба и всего евразийского климата; лишь после Омска мы свернули на шоссе, ведущее круто на юго-восток, раньше я боялся – мне нужна была широкая и хорошая автодорога – уж больно много неповоротливых тяжелогруженых грузовиков у нас было: КамАЗы, и прочие, уже иностранные грузовики.
И осень никак не могла нас догнать. Вернее, мы играли с ней в перегонки. Холода после очередной ночёвки было усилились, но через день или два пути опять словно настало лето. А гнали мы (по пустынной дороге вдоль Транссиба) по причине страха перед скорой осенью изо всех сил!
А пустые автосервисы и бензоколонки! Всё было наготове. Редко встречаемых людей обычно не подбирали. Да и кто согласился бы ехать с такой публикой! А места для избранных («основных») в голове или середине автоколонны были резко ограниченны. Кроме меня и Капитана было еще несколько толковых ребят, не из самой низкой социальной среды, так сказать – не из «тауншипов». Они выполняли функции надсмотрщиков над Обслугой и Охраной Каравана (следили за порядком и доносили распоряжения: мои и Капитана). Впрочем, я и с ними близко не общался, кроме двух специалистов по радиосвязи (мы еще не теряли надежды дождаться момента начала работы радиосвязи).
Наш радист часто, особенно на привалах, крутил ручки настройки своего тяжелого приёмника, который с трудом вынесло трое ребят из Отдела физики твердого тела, находившегося в пустом здании Научного центра – на ступенях главного крыльца НИИ они чуть не уронили этот высокий серый металлический ящик. Габариты для приемника – солидные, ведь это почти радиостанция, так называемый морской приёмник, весивший несколько десятков килограмм…
С ребятами-тауншипистами я старался близко не сходиться, хотя за время путешествия, общение в некоторой форме всё же происходило. Они подчинялись определённому своду правил. И место в иерархии у меня было. Нашего Капитана они слушались. Он знал лучше меня их психологию и привычки, наверняка использовал в общении с ними их представления о мире… Мое жёстко оговорённое место в караване, конечно же, спасало меня. Человек на таком месте мог вести себя достаточно свободно, не придерживаясь правил, принятых в их среде. А у них… наверное, всё жёстко… Например, они могли смеяться над теми, кто говорил не как они и так далее… Хотя, могли не только смеяться… Это же бугаи и жлобы! Но пока – пока это было не моё дело!
Я был чистым исследователем, знатоком, экспертом – мы прокладывали путь по картам, по бумажным картам, так как все электронные устройства на микросхемах отказывались работать. В куче