Тринадцатая. Лидия Чарская
смугленькая Наля, умевшая выдумывать чудесные волшебные рассказы, которыми она забавляла подруг.
– А я научу ее воспитывать куклу и приучать ее к порядку, – и Саша Кудряшова, или Саша-растеряша, как прозвали все эту девятилетнюю, всегда все забывающую и рассеянную девочку, выступила вперед.
Все остальные при этих словах Саши громко рассмеялись.
– Саша-растеряша научит порядку! Как же!
Оля и Катя Хмуровы, две сестрички, восьми и десяти лет, очень похожие одна на другую, неразлучные, как два маленьких попугайчика, присоединились к своим подругам.
– Я ей наберу земляники в лесу, – сказала старшая, Оля.
– А я поймаю для нее зеленого кузнечика и посажу его в банку, – вторила ее младшая сестрица Катенька.
– А он тебе, кузнечик твой, сядет на нос и нос отъест! – засмеялась бойкая Софочка, отлично знавшая, как и все остальные, слабость Кати: она трусила, боялась каждого пустяка и часто плакала от страха.
Катя скорчила плачущую рожицу и сквозь слезы проронила:
– Кхи… Кхи… Кхи! Неправду ты говоришь, не отъест мне носа кузнечик!
– Кхи… Кхи… Кхи! – передразнила подругу Софочка. – Только оттого и не отъест, что примет его за еловую шишку! Видишь, какой он у тебя большой?
– И вовсе не большой! – запищала Катя, в то же время ощупывая пальцами свой носик. – О-оля, скажи-и, чтобы она не смела меня обижа-ать! – плаксиво затянула она, обращаясь к старшей сестре.
– Не смей ее обижать! – коротко и строго остановила Софочку Оля.
– Не смей обижать, изволь молчать! – подхватила Софочка. – Не хочу молчать, хочу сказать! Катенька-плаксушка, глупая девчушка, перестань реветь, будем песни петь, будем цветики рвать, ими новенькую встречать! – затараторила шалунья, имевшая слабость говорить в рифму, стишками – к великому удовольствию всех остальных девочек.
Все тотчас же окружили Софочку тесной толпой, требуя продолжения шутки:
– А дальше, а дальше как?
– А дальше дома нет! Господин «А дальше» ушел на обед! – давясь смехом, продолжала озорница. – А когда придет домой, тут вопрос уже другой! – заключила она самой высокой ноткой и неожиданно волчком завертелась по комнате.
Протиснулась вперед маленькая девятилетняя Сара Блюм – болезненная, бледная, совсем прозрачная девочка с печальными глазами и голубыми жилками на висках, дочь бедного еврея-башмачника, имевшего свою лавочку в соседнем городе, куда Сару возили каждую субботу повидаться с ее больным отцом.
– Мне папа всегда дает мятные пряники и карамельки, – застенчиво промолвила Сара, – и вот… И вот я с этого дня не буду их кушать, чтобы накопить их для новенькой. У меня уже припрятано немножко в моем шкафчике.
– Это хорошо, – согласилась Наля-сказочница и, помолчав с минуту, прибавила: – А какое у нее странное и красивое имя, у этой новой девочки! Кодя, Конкордия… В следующей моей сказке я назову так одну заколдованную принцессу, – неожиданно решила