Усы генералиссимуса. Игорь Саксин
случаях, жажда развлечений свела на нет, все робкие попытки докопаться до правды.
Ведущий суетился, бегал по студии и постоянно интересовался у своей помощницы, не топорщатся ли на затылке его волосы.
Товарищ Сталин был хмур, спокоен и сосредоточен.
Своим секундантом он выбрал меня.
Право первого выстрела было за королём, который постоянно обращался к залу и игриво пояснял, что стреляться с пенсионерами не в его правилах, но так как он уверен в своей победе, с удовольствием согласился.
Он стоял в обтягивающих ляжки лосинах и крутил в руках микрофонную стойку, подражая одному известному зарубежному артисту, умершему от занесённой через задний проход в организм заразы.
Свет софитов падал на его перетянутое хирургическими операциями лицо.
Было хорошо заметно, что кожа на его руках дряблая и морщинистая.
Товарищ Сталин, не обращая никакого внимания на беснующуюся публику, спокойно набивал табаком свою трубку.
– Тишина в студии!– откуда-то с потолка требовательно и громко произнёс мужской голос.– Внимание! До прямого эфира десять секунд.
Зал моментально затих.
– Три, два, один, начали!
Экран вспыхнул голубым и на нём появился текст.
– Я требую извинений!– глядя на экран, патетическим тоном сказал король попсы.
Виляя бёдрами, он вышел на середину зала и послал в камеру воздушный поцелуй.
– За что?– спросил Сталин, не отрываясь от своего занятия.
– За то, что Вы прилюдно назвали меня задницей, тем самым задев мою честь и достоинство!– ответил артист, не отрывая взгляд от экрана.
Зал одобрительно загудел.
– Не задницей,– спокойно поправил его Сталин,– а жопой. Хватит кривляться, стреляй.
– Так вот Вы как!
Сделав несколько шагов вперёд, певец направил в его сторону стойку и дёрнул руками, изображая выстрел.
– Пиф-паф!– громко сказал он.
В сторону товарища Сталина вылетел небольшой коричневый шарик.
С виду он был похож на обычную ирисовую конфету, но мне показалось, что от него идёт пар.
Кроме того, в воздухе вдруг появился характерный неприятный запах.
Шарик тут же упал к ногам стрелявшего короля.
– Из говна пулю не вылепишь,– добродушно усмехнулся отец народов.
Его слова прозвучали довольно двусмысленно: то ли это касалось выпущенного снаряда, то ли самого певца.
Он поднял руку и, молча, практически не целясь, выстрелил из своей трубки в сторону поп короля.
Сгусток горящего табака, искря и вспыхивая, медленно полетел вперёд, и мне показалось, что артист обязательно успеет увернуться от него.
Но нет!
Неожиданно взлетев почти до потолка, табак резко спикировал вниз, угодив звезде прямо в голову.
Голова оторвалась от тела и покатилась по полу к ногам генералиссимуса, при этом напевая и странно вращая глазами.
Тело продолжало стоять.
В зале стояла мёртвая тишина.
– Как же я теперь