Люда Власовская. Лидия Чарская
так плохи, как говорит Корбина? Будьте судьями, душки!
– Перестань, Маруся! – остановила я мою разошедшуюся подругу. – Ну, пусть Миля восторгается своей принцессой и несет всякую чушь, какое тебе дело до этого?
– И то правда, Галочка, – разом успокаиваясь, согласилась Краснушка. – Пусть Милка паясничает и юродствует, сколько ей угодно… Только ты, Люда, обещай мне, что ты больше не пойдешь в последнюю аллею и не будешь разговаривать с этой белобрысой гордячкой.
– Конечно, не буду, смешная ты девочка! – поторопилась я успокоить моего друга.
– Побожись, Люда!
Я побожилась, трижды осенив себя крестным знамением (самая крепкая и нерушимая клятва в институтских стенах).
– Спасибо тебе, Галочка! – мигом просияв, воскликнула Краснушка. – Ах, Люда, ты и не представляешь, как ты мне дорога! Право же, я люблю тебя больше всех на свете!.. И мне досадно и неприятно, когда ты говоришь и ходишь с другими… Мне кажется, что я больше всех остальных имею право на твою дружбу. Не правда ли, Люда?
Я молча кивнула ей.
– Ну вот! Ну вот! – обрадовалась она. – А тут эта белая фиглярка лезет к тебе и навязывается на дружбу! Я не хочу, я не хочу, Люда, чтобы ты была с ней!
– Вот глупенькая! – не выдержала я и рассмеялась, – ведь белая фиглярка, как ты ее называешь, наверху, в окне, а мы внизу, в саду, за оградой. Какая же тут может быть дружба? Ни поговорить, ни погулять вместе!
– Ах, какая я глупая, Люда! – засмеялась она своим звучным, заразительным смехом. – Я и не сообразила… Ну, поцелуй же меня!
– За то, что ты глупая? – расхохоталась я.
– Да хотя бы и за это, Люда!
Пронзительный звонок, возвестивший начало урока, не помешал нам крепко, горячо поцеловаться.
– Не целоваться! – послышался над нами резкий окрик Пугача. – На все есть свое время!
Мы вздрогнули от неожиданности. За нами стояла классная дама.
– Господи! – тоскливо протянула Краснушка. – И когда же мы выйдем из этой нашей тюрьмы! Все по звонку, по времени – и спать, и есть, и смеяться, и даже целоваться. Каторга сибирская, и больше ничего!
– Не грубить! – вся вспыхнув, выкрикнула Арно и топнула ногой.
– А вы не топайте на меня, мадемуазель! – внезапно вспылила Запольская, и знакомые искорки ярко засверкали в ее темных зрачках. – Не топайте на меня, что это в самом деле!
– Не смейте так разговаривать с вашей наставницей! – зашипела Пугач. – Сейчас же замолчите, или я вам сбавлю три балла за поведение.
– За то, что я целовалась? – насмешливо сощурившись, спросила Краснушка, и недобрая улыбка зазмеилась в уголках ее алого ротика.
– За то, что вы дерзкая девчонка! Кадет! Мальчишка! Вот за что! – затопала на нее ногами окончательно выведенная из себя Арно и, выхватив из кармана свою записную книжку, в которой она ставила ежедневные отметки за поведение, дрожащей рукой написала в ней что-то.
– У вас сегодня «шесть» за поведение! – злобно объявила она Запольской. – И в будущее