Альма-матер. Максим Шарапов
это правильно.
– Я тоже так думаю. Слушай, извини, – собеседник чуть засуетился, – сейчас начнут уже. Я пойду к своим. А мы с тобой потом ещё пообщаемся.
– Конечно, – кивнул Кирилл Эдуардович.
Выступающие действительно заговорили про выполнение учебных планов, о сроках какой-то внутренней отчётности, которая Кирилла Эдуардовича не касалась. Сам ректор, Алексей Владимирович, к микрофону пока не выходил, но с места умело дирижировал своим педагогическим оркестром.
Кирилл познакомился с Алексеем курсе на третьем, уже после армии, когда тот возглавил комсомольскую организацию всего университета. Алексей был постарше, учился на историческом факультете, куда Кирилл не смог поступить. Умный, активный, презирающий показуху, он вызывал уважение и симпатию.
И хотя они никогда не были по-настоящему дружны, юный Кирилл всегда чувствовал его поддержку, как будто старший брат не слишком демонстративно, но очень надёжно заботился о младшем. Тихую, тёплую благодарность за это Кирилл Эдуардович сохранил на всю жизнь и незаметно следил за успехами своего институтского товарища, который начал преподавать на родном историческом факультете, защитил кандидатскую и докторскую, стал деканом истфака, а потом возглавил и весь университет. И этот успех совершенно не удивил Кирилла Эдуардовича.
Постепенно обсуждение перешло на студентов, которые иногда опаздывали, прогуливали, переписывали рефераты из интернета, попадались не только с электронными, но и с бумажными шпаргалками.
– Я считаю, что наша задача, – говорила строгая женщина лет пятидесяти пяти, – с самого начала не распустить студентов! И особенно это касается первокурсников и выпускников, потому что одни ещё не привыкли к дисциплине, а другие уже чувствуют себя слишком взрослыми. До сих пор помню, как в девяностые, когда я была ещё молодой аспиранткой, с нашей кафедры какие-то отбитые студенты украли гипсовый бюст Тургенева!
В зале зашумели, несколько человек засмеялись, а Кирилл Эдуардович вздрогнул.
– Евгения Антоновна, – сказал тучный мужчина из президиума, – ну что за сленг?! Вы же филолог!
– Про них точнее не скажешь! – вскинулась задетая Евгения Антоновна. – А язык должен развиваться!
– Сколько можно уже про этот бюст! – громко выкрикнул кто-то из зала. – Неизвестно даже, существовал ли он вообще!
– Как же неизвестно?! – возмутилась бывшая аспирантка. – Это абсолютно достоверный факт! Он стоял на балансе, у него был инвентарный номер, и за его пропажу пришлось потом отписываться всей кафедрой!
– Наверное, она и отписывалась, – тихо сказал сидевший впереди Кирилла Эдуардовича мужчина. – Поэтому всё время и вспоминает.
– Да ерунду какую-то придумала, – кивнул его сосед.
И оба негромко засмеялись.
Кирилл Эдуардович смотрел на свои ботинки и чувствовал, что краснеет. Он прекрасно знал – исчезновение бюста великого русского писателя не выдумка бывшей аспирантки. Знал, потому что собственноручно