За кремовыми шторами. Лёля Фольшина

      Не прошло и получаса, как две всадницы в сопровождении молодого конюха Игната выехали из усадьбы и направились к реке, вернее, небольшой речушке Наре, межевавшей два имения – Мордвиново и Веселое, ранее принадлежавшее князю Новосельцеву, умершему нынешней зимой.

      В людской судачили, что старый князь, не имея прямых наследников, отписал все дальнему родственнику, а тот, не желая обременять себя пришедшим в упадок имуществом, продал Веселое. Ходили и иные слухи, что де новый хозяин имение в карты проиграл, правды же не ведал никто. Вот и пришло Зое в голову проехаться до реки, а там, может быть, и в соседские владения заглянуть – девицей она была весьма любопытной и рискованной, особенно когда догляду должного не имелось.

      Матушка молодой княжны приходилась кузиной Сергею Павловичу Мирскому – отцу Ксении, была она небогатой вдовой в летах достаточных, к тому же обремененной болезнями и тремя младшими детьми, потому, едва только Ксения Мирская вышла замуж, Анна Аркадьевна Завадская написала родственникам слезное письмо с просьбой помочь пристроить заневестившуюся старшую дочь, которой в декабре минет уже восемнадцать. Так Зоя оказалась в Мордвиново.

      По осени граф намеревался перебраться с супругой в столицу, где и надеялся позаботиться о молоденькой родственнице. Зоя была миловидна, неглупа, достаточно образованна, так что Мордвиновы полагали устроить ее судьбу в первый же Сезон.

      А пока девушка скрашивала дни графини, не привыкшей к усадебной жизни и находившей ее неимоверно скучною, и блистала на уездных балах.

      Нельзя сказать, что Зоя Ниловна была красива, но ее миловидное лицо с большими голубыми глазами особенно преображалось, когда девушка улыбалась. Княжна неплохо пела, и местные ловеласы с удовольствием переворачивали ей ноты, бальная карта ее тоже всегда была заполнена – Зоя танцевала легко и грациозно, и видно было, что сие занятие доставляет ей удовольствие.