Дом, в котором жила бы Эля. Анжелика Сергеевна Лавицкая (Dead Moon)
Ренегат
Мисс
Моя работа была связана… Впрочем, чёрт с ней.
Эля в первый же вечер всё обыграла так, что уже к полуночи я забыла о своих проблемах.
– В нашей семье пополнение, это нужно отметить, – сказала она, когда мы вернулись на кухню.
Все начали копошиться, Шаман же вышел и вернулся через несколько минут со шляпой в руках, которую кинул на стол.
– Общак! – скомандовал он, подходя к столу.
Коричневую старую шляпу, размером с тарелку, поставили на стол полями вверх – превратили в чашу, куда начали скидывать деньги.
– Сколько у тебя? – у Шамана все зубы на месте, но когда он улыбается, кажется, что зубов у него нет. Он внезапно оказался рядом со мной и, улыбаясь во весь рот, задал мне этот вопрос. Машинально я стала шарить по карманам, тут же понимая, что бумажник остался в куртке.
– Она ничего не должна, – гул в этот момент прекратился, как и звон мелочи: заговорила Эля. – Как и вы, – добавила она, – гуляем сегодня за мой счёт, – она кинула в шляпу согнутые пополам купюры, поднялась из-за стола. – В магазин пойдём вместе, – продолжала она, кивнув в мою сторону.
Сейчас мне представляется, что все они недоумённо переглянулись, хотя бы потому, что после слов Эли никто не нарушал молчание, впрочем, возможно, так они и сделали.
– Все вместе? – Шаман был первым, кто пришёл в себя после заявления Эли.
– Нет, только я и… Как тебя? Принцесса?
– Мисс, – Сабля произнесла моё новое имя сквозь зубы, злобно, – фыркнула, как недовольная кошка, после чего спрыгнула со своего места, дёрнула хвостом и вышла из кухни.
– Мисс, – продолжила Эля, пожав плечами. – Идём, – и только в это момент она едва улыбнулась, а всё это время лицо её было самым обычным, даже ничего не выражало, не выдавало никаких эмоций. Наверное, это подействовало на меня больше слов о празднике в мою честь, потому, уже не вспоминая о том, что у меня нет машины и работы, как и всей прошлой жизни, я, не задумываясь больше ни о чём, вышла за Элей.
– А далеко идти? – остальные вышли следом за нами, они столпились в дверях, пристально и молча наблюдали. Не знаю почему, но эта картина всё ещё накладывается на представления о голодных детишках-оборванцах, которые долго находились в замкнутом пространстве и наконец-то вышли на свет.
– Идти? – Эля обернулась ко мне, но увидев, что за моей спиной все жители дома, снова улыбнулась мне, и на этот раз не по-настоящему, она просто изобразила улыбку, растянув губы так, что на лице даже появились щёки. – Далеко, к вечеру вернёмся, – и сказала она это не мне, а тем, кто стоял за моей спиной, после чего сняла с вешалки чёрное пальто и, накинув его на себя, велела следовать за ней и не отставать.
Дом мы покинули молча, под всеобщее молчание, из двора вышли также молча, пока Эля не закрыла за нами калитку. Меня ненавидели, но не могли это демонстрировать, не могли напасть, не могли и слова против сказать – я была с Элей, а Эля – хозяйка дома и явный авторитет для всех этих малолеток.
– Я