Дом, в котором жила бы Эля. Анжелика Сергеевна Лавицкая (Dead Moon)
не отвечает на стук, а Шаман крутится около её комнаты и угрожающе предупреждает, чтобы я её не беспокоил…
Подожду ещё несколько дней и уйду. Неважно куда. Главное, чтобы дальше от этого дома.
Глава семнадцатая. Три луны и два солнца
Вий
Ненавижу это кафе. Последний раз был здесь год назад: Эля попросила прийти сюда, когда исчезла из дома после того, как получила открытку от Пса и Прищепки. Сейчас мы сидим за тем же самым столиком, но вряд ли она это помнит, она пьёт кофе и смотрит в окно – на улице снегопад. Год назад мы сидели здесь, и она вертела ту злосчастную открытку в руках.
– Эля, будь счастлива, как мы! – зачитывала она, горько усмехаясь, и в точности так же устремляла свой взгляд в окно, а потом, как бы между делом, добавила: – Я убила их, – услышанному я не поверил, потому и переспросил, а она перевела на меня взгляд, тихо рассмеялась, прикрывая рот рукой и продолжила: – Хочешь, чтобы я сказала это громче? Я скажу, и это меня спасёт. Спасёт, потому что такая тварь, как я, должна быть заперта в клетке до конца своих дней, она должна сидеть в ней целую вечность и постоянно жить в своей памяти, которая будет обрываться на убийстве друзей. Только… – она замолчала, чтобы закурить и размазать по лицу выступившие слёзы. – Только, – продолжила она, выпуская дым и принимая какой-то деловой вид, – без такой твари, как я, не проживут такие твари, как вы, а потому мы должны быть вместе и сжирать друг друга, пока не останется кто-то один. Знаешь, он будет самым несчастным, хоть и победит, – она замолчала и снова уставилась в окно, будто ничего не говорила мне секунду назад, будто мне померещился весь этот разговор.
Кроме страха, я тогда, наверное, ничего не чувствовал, или это был не страх – меня что-то сковало и заставило замолчать, заставило прекратить дышать, двигаться, мыслить. Мысль была только одна, и она словно пыталась просверлить мне мозг, чтобы до меня наконец-то дошло, она повторялась и повторялась, она проходила в меня сверлом, ломала череп, кости, сминала все внутренности… «Эля убила Пса и Прищепку! Эля убила!» – она застряла во мне, опустилась где-то в животе и заставила вздрогнуть, как от холода, а Эля сидела напротив меня, как сейчас, и как сейчас смотрела в окно.
– Мне хотелось бы спасти Саблю, – вдруг тихо говорит она. – Мы с ней похожи, в ней я вижу себя, – добавляет Эля, и мне снова с трудом верится в её слова.
– Ей всегда было плевать на тебя, – и я говорю правду, Сабля живёт в доме только потому, что ей больше некуда идти.
Эля переводит взгляд на меня, слегка улыбается, опускает голову и выдыхает.
– Ты же ничего обо мне не знаешь, кроме того, что я учитель истории, – она отставляет чашку с кофе, устраивается удобнее и теперь смотрит прямо в глаза. – Мне всегда было плевать на людей, пока не появились вы, а потом… – Эля снова отворачивается к окну, сжимая губы так, что они почти исчезают с её лица, выдыхает и добавляет: – А потом мне стало плевать и на вас.
– Не говори так, – это похоже на очередную истерику, они все начинаются одинаково: