Наизнанку. Личная история Pink Floyd. Ник Мейсон
епископальных), отправились в Штаты, где полгода проработали на винокуренном заводе в городе Пекин, штат Иллинойс. Оттуда можно было запросто выбираться в Чикаго по выходным, и они впитывали богатую смесь электрического блюза, джаза и госпелов.
Учась в университетах (Питер в Кембридже, Эндрю в Оксфорде), эти двое поддерживали постоянный контакт. Когда Питер решил стать нашим менеджером, он обратился к старому другу Эндрю – за помощью, а также за наличкой. Эндрю работал в компании, внедрявшей научные принципы в образование, – там разрабатывали машину, которая предлагала ученикам выбирать ответы из нескольких вариантов, нажимая на кнопки. Эндрю написал для этой машины программу по термодинамике (о которой имел крайне поверхностное представление), и начальство одолжило его Британской европейской авиакомпании – помогать с мотивацией тамошнего персонала. Обе компании полагали, что Эндрю находится в конторе другой, а тот, скорее всего, валялся в постели или мастерил оригами из папиросных бумажек «Ризла»… Ни сотрудники авиакомпании, ни сам Эндрю так и не изыскали в себе хоть какую-нибудь мотивацию, и звонок Питера показался Эндрю куда более привлекательным предложением.
Питер вспоминает: «Мы были добрыми друзьями, вместе побывали на куче концертов. Мы подумали: „А давай-ка станем менеджерами группы. Может, будет интересно“. Эндрю ушел со своей должности и не работал, я по-прежнему считал, что это занятное хобби». Вместе они основали фирму Blackhill Enterprises, названную в честь Блэкхилл-Фарм, собственности в Брекон-Биконз, купленной Эндрю на какие-то унаследованные деньги. Остаток наследства поделили поровну между потребностями разгульной жизни и жизненно необходимой аппаратурой для The Pink Floyd Sound.
Ранее, в тех редких случаях, когда нам реально платили за выступления, гонорары уходили на модернизацию нашей аппаратуры: Роджер заполучил бас Rickenbacker, а я сменил свой самодельный комплект ударных на барабанную установку Premier. После расставания с Крисом Деннисом и его комбиком нам приходилось либо заимствовать аппарат, либо пользоваться теми, что были в залах, а у них обычно было такое качество звука, что побрезговал бы даже диктор на железнодорожной станции. Blackhill немедленно исправил ситуацию – нас отвели на Чаринг-Кросс-роуд, где мы купили колонки Selmer и новые усилки для баса и гитары.
Первоначально Питер намеревался управлять компанией DNA, читать лекции и быть нашим менеджером, тогда как Эндрю занимался бы только нами, но, когда стало ясно, что о DNA можно забыть, Питер тоже сфокусировался на нас. Из них двоих Питер был пройдохой (и дипломатом), который умел договориться о чем угодно. Питер характеризует себя как «первосортное трепло», добавляя: «Таким я и остался!» У него был еще один плюс: связи с андерграундной сценой. Эндрю был куда легче в общении, с ним было весело, но его слишком тянуло увлекательно проводить время, и порой он бывал ненадежен. Однако он категорически опровергает миф о том, что весь наш наличный сбор за один скандинавский тур исчез после особенно весело проведенной ночи. На самом деле, говорит Эндрю, он просто