История городов будущего. Дэниэл Брук
В тропическом Кантоне просторные веранды – это хорошо, но в умеренном климате Шанхая лучше строить, как в Европе. Если в Петербурге западная архитектура стала частью грандиозного плана, намеченного самодержцем, европейская внешность Шанхая возникла методом проб и ошибок из стремления иностранных коммерсантов создать для себя практичный и комфортный город. В противоположность «самому отвлеченному и умышленному городу на всем земном шаре» Шанхай зарождался как весьма прагматичное поселение, облик которого постепенно определялся коллективным разумом его обитателей без единой мысли о том, что это будет значить для остального Китая.
К 1847 году Бунд выглядел, как центральная улица европейского городка. Кроме офисов торговых компаний, здесь появились гостиница, клуб и несколько магазинов. Торговля процветала: в 1844 году 12,5 % всех экспортируемых в Британию китайских товаров отправлялось из Шанхая; в 1849-м этот показатель составлял уже 40 %12. Британский путешественник, посетивший Шанхай в 1847 году, писал: «Шанхай – несомненно важнейший пункт международной торговли на китайском побережье. Для этого здесь больше преимуществ, нежели в любом из виденных мною городов: это распахнутые ворота, открывающие широкий путь в Китайскую империю… Несомненно, что через несколько лет Шанхай будет не только конкурировать с Кантоном, но и заметно превзойдет его по размаху и значимости»13.
Иностранные поселения росли не только экономически, но и географически: в 1848 году британцы воспользовались дипломатическим конфликтом, вызванным нападением на христианских миссионеров в сельской местности, и расширили свою концессию больше, чем в три раза14. В 1850 году передовица англоязычной North China Herald – первой в истории шанхайской газеты – уже уверенно предрекала: «Кантон – колыбель нашей торговли с этой поразительной страной, [но] именно Шанхаю навсегда суждено стать главным местом соприкосновения между [Китаем] и прочими странами мира»15.
Вскоре европейские жители Шанхая уже называли город своим «восточным домом», а свою концессию – «образцовым поселением». И действительно, к 1850-м годам европейская часть Шанхая с ее непрерывно сменяющими друг друга разноязыкими обитателями была практически неотличима от западного города. Единственным оставшимся на Бунде зданием в китайском стиле была похожая на храм Императорская таможня, символ государственного суверенитета Китая. Сосредоточием власти иностранцев было британское консульство, расположенное на северном конце Бунда, в месте слияния Сучжоу и Хуанпу. Место было настолько авантажным, что, желая оставить его за собой, британский консул выложил 4 тысячи долларов из собственного кармана, когда в этом отказало его лондонское начальство. Открытое в 1849 году консульство было построено в актуальном в тогдашнем Лондоне неоклассическом стиле силами американского подрядчика и британского архитектора. В двух кварталах от Бунда британцы возвели англиканскую церковь – собор Святой Троицы.