Везучая. Лилия Макеева
Арутюн Акопян, чуть ли не из рукава достала заранее заготовленный австрийский пакет и сунула туда оба «Скорохода». Пусть теперь бросят в меня камень, если я не иностранка!
Водрузившись на шпильки туфель, я ощутила, что потерян минимум килограмм веса. Гардеробщики поклонились мне разом, синхронно, как акробаты в цирке. Хотя кульбиты выделывала я.
Лариса и Петер, увлеченные друг другом, терпеливо ждали меня в мягких креслах огромного холла. Здесь росли по-западному холеные, стриженые русские березки в грядочках с каким-то наверняка полудрагоценным гравием. Ковровое покрытие, безукоризненно состыкованное с грядкой гравия, казалось не менее фантастическим, чем деревца. Позже, правда, выяснилось, что насаждения – искусственные, грамотно подсвеченные осветительными приборами, замурованными в пол. Но сама идея была новаторской по тем временам, и впечатление производила сильнейшее.
Ларисе нравилась моя «отпавшая челюсть». Петер был на этот счет спокойнее, поскольку всегда так эстетично жил. А Лариса, выросшая в подмосковных Люберцах и пережившая в эмиграции свой личный культурный шок, буквально отслеживала мои реакции, как-будто этот встроенный в советскую действительность мир был ее персональным достоянием. Да, это особый вид гордости – гордость приобретения. Заимела австрийского мужа, а вместе с ним и тамошний мир. Имеет полное право на чувство превосходства.
Петер, извинившись, отошел по делу в офис.
– Пойдем, поднимемся на лифте, – взяла меня за руку Лариса: весь мой облик с крутящейся туда-сюда головой настаивал на поводыре.
Она вела меня, а я не могла взять себя в руки. Голова моя отставала от ног. Челюсть вообще уже где-то потерялась. Нет, чисто анатомически она присутствовала, но, как образ, отпала окончательно у входа в лифт. Он находился на некотором возвышении, к нему еще полагалось торжественно взойти по ступенькам. Центр Торговли совсем недавно сдали в эксплуатацию, и вошедшие направлялись к лифту, как к ритуалу: не по потребности, а по наличию его в программе посещения.
То, что в скоростном лифте перехватывало дыхание, являлось само по себе аттракционом. Коробка лифта, вдобавок ко всему прочему, была выносная и практически вся стеклянная. Подойдя к дверцам стального цвета – без единой царапины, с зеркальной кнопкой вызова, я почувствовала себя Алисой в Зазеркалье. Подруга, ухмыляясь, нажала на кнопку.
Когда лифт пришел, раздался красивый музыкальный звук с элементами звонка: ни скрежета, ни подрагивания дверей – абсолютно бесшумный. Но самое главное его достоинство обнаружилось, когда дверцы плавно разъехались в стороны: коробка лифта оказалась прозрачной.
Вот тут я непроизвольно издала классическое «ах»! Передо мной висело в воздухе… окно в Европу. Стеклянные сверху донизу, стены лифта открывали умопомрачительный вид в холл.
– Входи, входи! – скомандовала Лариса без снисхождения к моим ощущениям.
Я сделала шаг, как в космос. У меня закружилась голова, и мне пришлось вцепиться в предусмотренный внутри кабинки