Дербенд-Наме. Отсутствует
Мурад III двинул в Адербейджан, под начальством Мустафа-паши, армию, которая покорила Ширван и приморскую часть Дагестана. В составе этой армии были тогда и «две тысячи храбрых всадников из крымских татар», проведших в Дербенде целую зиму вместе со своим ханом Мухаммед-Гиреем[10]. К его-то времени, как полагает Казем-Бек, и является возможным приурочить известие Байера, хотя нужно прибавить только ко времени, а не к личности. Мухаммед-Гирей, более известный под прозвищем Семиз (толстяка) – хана или Семиз-Гирея, отличался необычайной тучностью, ленью и вообще характеризуется историками одним из тех людей, которые не могут быть сторонниками книжной премудрости. Это был порочный деспот, подготовивший себе весьма печальный конец, и мысль о том, что он мог поинтересоваться прошлым Дагестана, представляется невероятною…
Другое дело – третий брат этого хана, Кази-Гирей. Этот принц, вступивший впоследствии, – через четыре года после злополучной кончины Семиза, – на престол Крыма, сопровождал его в упомянутом походе на Адербейджан и, после возвращения брата на родину в течение почти шести лет оставался еще в Дербенде и Дагестане, в качестве турецкого правителя этих стран. Известный Саид-Риза в своих «Семи планетах» говорит об этом Кази-Гирее, что он был «знаменит» знанием истории, любовью к наукам и ученостью; что он находил удовольствие только в обществе шейхов, улемов и философов, и что, наконец, сам был поэтом, превосходно писал – под псевдонимом Гази (воителя за веру) – в стихах и в прозе, на языках турецком и джагатайском, и оставил потомству несколько ценных сочинений.
Такой человек не мог не поинтересоваться учеными Дагестана и историею этой страны, будучи сам ее правителем. Более чем вероятно поэтому, что Кази-Гирей – тот Крымский хан, о котором говорит Байер, и что «Дербенд-наме» составлено по его поручению и в годы его пребывания в Дагестане (1578–1583), а следовательно – в конце XVI века.
В пользу основательности такого предположения мы со своей стороны можем указать на еще два обстоятельства, именно на то, что составление исторической компиляции было поручено ученому из Эндери предпочтительно перед другими книжниками Дагестана, и на первоначальный, по мнению Казем-Бека, язык «Дер-бенд-наме».
Дело в том, что население одного из четырех кварталов аула Эндери, называющееся Борахан-аулъцами, считается выходцами из Крыма, пришедшими сюда, – как по местному преданию, так и по словам одной ногайской песни[11], – под начальством Бора-хана, после поражения крымцев ногайцами Ших-Мамая, что случилось в 1523 году[12]. Это водворение крымцев в Эндрее произошло всего за 55 лет до похода Семиз-Гирея в Адербейджан; а за это время они не могли утратить свое родное наречие. Кази-Гирею же весьма естественно было желать, чтобы интересовавшая его историческая компиляция была составлена на более понятном для него крымском наречии, что мог выполнить в Дагестане только один из ученых Борахан-аула,
Энциклопедия края. Т. VII. С. 431.