Плохая игра в Доминанту. Яна Долидзе
обедами и ужинами.
Не боясь получить выговор от начальства, я поднялась по широким ступеням парадного входа. Несколько приветствий и клятвенное обещание отныне пользоваться только входом для персонала. Посмотрела на огромные, часы висящие в фойе. До начала смены еще целых два часа. Фух. Перед работой я наводила марафет в одном из номеров гостиницы. Иногда спала там, когда клиентов было мало. Отсыпалась со сменщицей по очереди. Ключ от номера получала у девочки, которую подкармливала бутербродами с кафе.
Я открыла дверь и взглянула на себя в зеркало. Форма мне идет. Светлая блузка освежала трупный оттенок кожи, а консервативная черная юбка-карандаш делала талию идеальной. Удобные туфли на устойчивом каблуке вытягивали ноги еще больше. Если бы не опущенные уголки губ и усталые глаза, сказала бы что красавица, а так…
Красавица, спящая на ходу. Сама себе улыбнулась и посмотрела на мобильник, выключая его. У меня оставалось достаточно времени, чтобы принять душ и еще немного поспать. Надо отдышаться перед многочасовым забегом с разносами на высоких каблуках. Скинув одежду на кровать, я зашла в ванную чтобы хоть на время смыть с себя все проблемы.
– Надо улыбаться клиентам. Надо улыбаться клиентам. Надо улыбаться клиентам, – стоя под душем и тренируя ту самую радушную дежурную улыбку, как мантру повторяла про себя излюбленную фразу нашего руководства. Да-да. Самовнушение наше все!
К сожалению, время, времечко, летящее со скоростью сверхзвукового самолёта время, мне не позволяет долго мариноваться под расслабляющими тёплыми струями, потому, сдернув с сушилки огромное полотенце, со вздохом покидаю обитель чистоты, гигиены энд релакса. Работа, работонька моя горячо любимая зовёт!
Глава 2
Помню, лет в десять не справилась с управлением, и вылетела на велосипеде без тормозов на автостраду в три полосы. Машины еле успевали тормозить давая мне дорогу. Звук шин, ор водителя, отчаянные вопли тех, кому посчастливилось увидеть мой фристайл с задним сальто в сторону колючих кустов обочины на советском двухколесном раритете. Удивительно, но чудом осталась почти цела и невредима. Мать тогда ремнем сняла с меня оставшуюся шкуру, ту, что не смогли асфальт, щебень и острые иголки-ветки.
Это был самый страшный момент в моей жизни. Раньше.
Теперь же мне казалось, что самый страшный момент в моей слишком неинтересной и короткой жизни – это выйти из ванной во тьму, хотя я помню что включала свет, и увидеть высокого мужчину, стоящего посередине комнаты с чем-то зажатым в руке. Все! Меня сейчас убьют и порежут на органы во-о-н тем ножом. Это ведь у него нож, да? Да?! Наверняка нож! Он ведь маньяк и убийца. Они же именно такие! И черная, в половину лица, маска этого урода – последнее, что мне доведется увидеть перед смертью.
Так страшно как сейчас мне еще никогда не было.
Мужчина был ожившим кошмаром из всех увиденных фильмов.
Надо бы закричать, но крик почему-то застрял в горле.
– Ой, мамочки! Т-ты кто?! – только и успела пропищать самую