Зеркало наших печалей. Пьер Леметр
шагнул вперед, стиснув зубы, чтобы не прорвалась ярость, и процедил:
– Вы сейчас же уберетесь отсюда. Все трое.
Рауль опустил голову, долго шарил в кармане, достал платок в синюю полоску и медленно развернул. Габриэль похолодел. На ладони Ландрада лежала печатка с инициалами П. Д., похожая на ядовитое насекомое, та самая золотая печатка, пропавшая несколько месяцев назад у одного из солдат. Тогда из-за нее было много жарких споров.
– Дружок, мы видели, как ты прятал ее в мешок… – Рауль обернулся. – Правда, ребята?
Амбресак и Шабрие убежденно загалдели:
– Правда, правда…
Габриэль мгновенно понял, чем ему грозит выходка Рауля: если хозяин кольца подаст жалобу, он не сумеет доказать свою невиновность. Вот ведь ужас…
Ландрад спокойно положил печатку в платок и спрятал его в карман…
5
Мэтр Дезире Миго покинул Отель де Коммерс ровно в семь тридцать, купил утренние газеты и дошел до остановки, как обычно, дождался автобуса и поднялся наверх, на платформу. Устроившись на сиденье, он начал просматривать прессу и ничуть не удивился тому обстоятельству, что «процесс Валентины Буасье» освещается на первых полосах. Женщина, которую уже год называли «булочницей из Пуасье» – ее отец владел там булочной, – обвинялась в убийстве бывшего любовника и его нынешней пассии. Мэтр вышел из автобуса в трехстах метрах от руанского Дворца правосудия, медленным и размеренным шагом, диссонировавшим с его возрастом (Дезире вряд ли исполнилось тридцать!) и стройной поджарой фигурой легкоатлета, направился ко входу.
Он поднимался по ступеням, поглядывая на местных репортеров и любопытствующую публику, жаждавшую сенсационных откровений. Мысли адвоката были заняты тяжелейшим обвинением, способным послать его клиентку на гильотину, поскольку преступление квалифицировали как преднамеренное и она пыталась спрятать тело. Сказать, что положение Валентины было затруднительным, значило ничего не сказать. «Безнадежное дело!» – утверждал один газетчик, основываясь на том факте, что процесс не отложили, несмотря на несчастный случай с назначенным адвокатом: несколько дней назад бедняга попал под рефрижератор. «Решение принято, в этом нет сомнений!»
Почтительно поприветствовав коллег, мэтр Миго облачился в черное одеяние с пластроном, застегнул тридцать три пуговицы и водрузил на голову шапочку-эпитог под скептически-недоумевающими взглядами членов Руанской коллегии адвокатов, познакомившихся с блестящим парижанином всего месяц назад. Он вернулся в Нормандию по семейным обстоятельствам (его старая матушка была нехороша и нуждалась в присутствии сына) и без подготовки взялся за «это грязное дело», от которого все отбрыкивались. Жест произвел впечатление…
Красота обвиняемой с первого взгляда покорила зал судебных заседаний. У хрупкой молодой женщины было дивное лицо с высокими скулами и зеленые глаза. Строгий покрой костюма не скрывал великолепную фигуру.
Никто, впрочем, не брался предсказать, как внешность Валентины повлияет на присяжных. Довольно