Не та жизнь. Иона Фридман
в пылу игры. Некоторые, переехав на цивилизованный Запад, пострадали, не отказавшись от таких привычек. Я был знаком с талантливым, но язвительным физиком моих лет, покончившим с собой вслед за тем, как его выставили после испытательного срока и в Израиле, и в США.
Я все-таки умел в молодости учиться на ходу. Если бы я пошел на физфак и получил там регулярное образование, может быть, из меня вышел бы такой физик, каким я должен был бы стать. Позже Левич «пожаловался», что допустил ошибку: он хотел нанять инженера-химика, а нанял физика. Это был комплимент, но его главная ошибка была в другом. Сильные люди в области, куда он вторгся, такие, как М. Г. С. и поддерживавшие того академики, вторжения не потерпели. Не потерпели и необычную и для таких сборищ, и для тех времен, и вообще необычную открытую перепалку между Левичем и М. Г. С., какая была, в частности, на знаменательных конференциях в Академгородке в 65-м и 66-м. Левича не выбрали в академики. Отчаявшись бороться с ветряными мельницами и побуждаемый сыном Женей, он подал на отъезд, о чем я уже рассказал.
Тем временем, я, как и раньше, торопился. Левич придал мне двух аспирантов, оба всего на четыре года младше меня, и оба ныне мертвы. Левич был официальным руководителем, а на самом деле руководителем был я один, Левич не подписывал наших статей, в отличие от советских академиков, набиравших статьи тысячами. Оба аспиранта были хороши в работе, а один из них, Юрочка, к тому же хорош собой, и это он впоследствии женится на моей разведенной жене. Как раз с ним мы опубликовали в 68-м статью, которая станет существенной для моей будущей деятельности, но идея была моя. И идея, и её осуществление были просты: могла возникнуть ситуация, когда, без всяких внешних воздействий и внутренних неоднородностей, одна сторона плиты становилась горячей, а другая холодной. Подобное «спонтанное нарушение симметрии», которое станет сосредоточием моих мыслей, играет, в различных его проявлениях, громадную роль на всех просторах физики, от элементарных частиц через земные явления до строения вселенной, но я этого тогда не знал.
Еще до того, как развернулась безуспешная атака Левича, за океаном и по ту сторону железного занавеса эпицентром подобного натиска стал университет Миннесоты, где на факультете химической технологии сошлись два выдающихся прикладных математика, Н.А. и Р.А., и замечательный физико-химик, которого все звали «Skip», написавший восторженное предисловие к переводу ФХГ. Однажды упало с ясного неба письмо от Д.Л., бывшего ученика Н.А., и моего будущего друга, который вскоре станет, будучи даже на два года младше меня, главой факультета химической технологии в Хьюстоне. Он откопал мою статью о нарушение симметрии – идея была представлена на семинаре чешским гостем как его собственная. Ответить было целым делом, так как безобидное письмо на пути за границу должно было пройти несколько уровней цензуры. Когда, с потеплением и разрядкой,