В случае смерти разбить. Ян Бездонный
из нас. По спине прибегают мурашки, когда я понимаю, что Ангел отдаляется, а черная тень остается –прямо надо мной. Ломая ветки под ногами, я бросаюсь следом и в то же мгновение осознаю: тень движется.
Тысячи маленьких насекомьих глаз смотрят именно на меня.
Елири в руках Ангела беспокойно трепыхается и затихает. Все слышали, что любит Арганц. Но чего боится? Начинает доходить. Вдруг сверху слышится хруст – прогибаются верхние ветки. Ангел шепчет, не поворачивая головы:
– Посмотри на свою подружку. Она умирает. Смотри-смотри, не отворачивайся. Вспоминай, как вы сидели в темноте совсем одни. Как ты закрывал ее собой. И как она не просыпалась. – Кажется, я не дышу, только ноги продолжаю переставлять и почему-то не могу отвести глаз от почти белого Елириного лица. – Вспоминай!
Огненный шар взрывается в груди, и я всхлипываю. Елири. Ее болтающиеся безжизненные руки. Губы, почти ставшие синими. И тень над нами, спускающаяся все ниже.
Внутри словно раскрывается клапан.
С тихим воем закрыв лицо руками, я бреду, не разбирая дороги, и будто рассыпаюсь изнутри. Треск, стрекот, шум ветра – все смазывается в одно, сливаясь со звуком моих рыданий. Мы движемся и движемся, движемся и движемся, а слез так много, будто я могу в них утонуть.
И больше в мире ничего не существует.
Рука, опустившаяся на плечо, оказывается на удивление теплой, даже горячей.
– Ну-ну, парень, хватит плакать, мы вышли.
Глаза болят и распухли, так что я раскрываю их медленно, хмуря лоб. И тут же жмурюсь от заливающего все света. Когда наконец удается хоть что-то разглядеть, я различаю Ангела – без единого следа слез на лице, –передающего Елири какому-то спешащему от врат ангелу – в этот раз настоящему. Врат?!
Сам не понимаю отчего, но глаза опять влажнеют, когда я узнаю сторожку на входе. Всклокоченный ангел с рыжими волосами и лицом не из списка допустимых подхватывает Елири на руки, что-то причитая, и на пару мгновений все пропадает: я бегу за ним в пыльную тесную будку, лишь бы не упустить ее из виду. Скинув пыльные папки со стола, ангел осторожно опускает Елири сверху, и она разваливается, не шевельнувшись. Краем сознания вспоминаю, что другие называли сидящего на воротах Пророком и он вроде как странный, но это все стирается из-за своей неважности.
– Ты там как, не разучился еще? – кричит Ангел снаружи. И как же странно его теперь так называть.
Пророк ругается.
– Твоими молитвами.
И, повернув руки ладонями вниз, опускает их, закрыв глаза. Внутри будто поднимается вихрь. Из-за спины Пророка бьют два белых столба, и я отшатываюсь, заслонив глаза рукой – хотя видел подобное не сосчитать сколько раз. Но никогда еще на ангельские крылья не было так больно смотреть. Когда опять могу видеть, понимаю, что в сторожке остался один, не считая Елири. Опускаю глаза и наконец расслабляюсь – даже не замечал до этого, как напряжены были все мышцы. Елири будто наполнена светом. Порозовевшая кожа, умиротворение лицо. Губы сложены в полуулыбку. Я неуверенно касаюсь