Многогранный М.Ф.Ахундов: убежденный русофил, иранский патриот и зачинатель «азербайджанской» идентичности. Айдын Гусейнага оглы Балаев
Мирзы Шафи успех данного издания был настолько небывалым, что в 1851 г. Ф. Боденштедт выпустил их уже отдельным сборником под названием «Песни Мирзы Шафи».28
Яркая и эмоциональная поэзия азербайджанского поэта сразу же привлекла внимание немецких читателей и приобрела большую популярность. Воспользовавшись этим, Ф. Боденштедт вскоре после смерти Мирзы Шафи, решил присвоить себе его творчество вместе с именем великого мастера. Стихи Мирзы Шафи в немецкой версии только в одной Германии с 1851 по 1893 гг. выдержали 145 изданий. Одновременно стихи были переведены на многие европейские языки.29
Безусловно, безнравственный поступок Ф. Боденштедта, присвоившего чужую интеллектуальную собственность, заслуживает однозначного осуждения. Но как подчеркивает Р. Мустафаев, «в связи с этим смущает одно обидное обстоятельство: могли бы мы сохранить и донести до следующих поколений творчество Мирзы Шафи Вазеха, не будь Ф. Боденштедта?» И исследователь честно признается в том, что трудно дать утвердительный ответ на этот вопрос.30 Ведь в азербайджанской истории немало фактов, когда из-за нашей собственной беспечности были безвозвратно утеряны произведения многих талантливых представителей азербайджанской культуры.
Безусловно, знакомство с М.Ш. Вазехом является переломным моментом в жизни Ахундова. Именно он первым предпринял попытку доказать своему ученику несостоятельность религии, продемонстрировать лицемерие и фальшь ее служителей. Заметив любознательность юноши, его природный талант и трезвый ум, Мирза Шафи постарался пробудить в нем интерес к светским наукам. И в конечном итоге, ему удалось убедить Фатали отказаться от религиозной карьеры.
Однако азербайджанская исследовательница Наргиз Джаббарлы справедливо отмечает, что нельзя абсолютизировать влияние Мирза Шафи на юного Фатали и при этом игнорировать собственные достоинства последнего, и прежде всего его открытость ко всему новому и прогрессивному. Ведь Мирза Шафи, скорее всего, говорил эти слова и многим другим своим учеником, но ни один из них не стал Ахундовым. 31 Действительно, несмотря на то, что до встречи с Мирза Шафи, Фатали всецело был поглощен изучением тонкостей ислама и классических языков мусульманского Востока – арабского и персидского, он не мог не задумываться о происходящих вокруг процессах. Тем более что, обладая аналитическим складом ума, он уже в юном возрасте был способен из множества самых разнообразных явлений и фактов вычленить наиболее существенные, определяющие главный вектор дальнейшего развития общества. Этим же объясняется и его тяга к русскому языку, владение которым для честолюбивого Фатали было одним из условий завоевания авторитета среди своих соплеменников и занятия достойного места в обществе. В этом смысле, слова Мирза Шафи попали на плодородную почву, и Фатали был полностью готов к их восприятию, что и предопределило его дальнейшую судьбу.
Как бы то ни было, по возвращении из Мекки теперь уже Гаджи Алескера, Фатали вернулся
Песни Мирзы Шафи. Забытые и малоизвестные русские переводы. Тбилиси, 2008. С. 6.
Там же.
Там же.