Парадокс параллельных прямых. Книга вторая. Татьяна Вильданова
приостановилась Этьена, – атавары способны распознавать запах своих жертв даже через многие годы после их ухода. Наверное, так он меня и нашел.
– Н-да… А если его перекупить?
– Исключено, – отмахнулась Этьена, – у них очень жесткий кодекс чести. Атавары никогда не нарушают заключенного контракта… даже в случае гибели охотника контракт не аннулируется, а передается другому исполнителю. Именно поэтому их услуги так дорого стоят… – она до хруста сжала пальцы, – я не имела права привлекать его внимание к тебе.
– Сейчас это уже не важно.
– Важно, потому, что теперь атавара будет охотиться и за тобой, – она опять нервно хрустнула пальцами, – это очень мстительные твари. У них сильнее чувства мести только ненависть к глайтам.
– Кто это?
– Враги, – не стала вдаваться в подробности Этьена.
– Веселенькая же у вас жизнь, – без энтузиазма протянул Доре.
– У вас тоже не соскучишься, – нахмурилась Этьена, отчего поперек лба прорезались тонкие горизонтальные трещинки, – но я должна была предвидеть…
– Что? – криво усмехнулся Доре, – что неизвестно кто захочет тебя убить?.. А ты можешь предвидеть?
– Нет.
– Тогда считай, что тебе повезло… и мне тоже.
– Нет, – девушка упрямо качнула головой.
– Глупо.
Этьена молча зыркнула на него глазами, наткнулась на спокойный взгляд, помедлила и отвернулась.
– Что происходит с контрактом, если наниматель погибает?
– Смерть ничего не меняет…
– Ты что-то говорила о вулканах…
– Теоретически существует возможность уничтожить атавару, растворив его в другом, более мощном источнике энергии… Но я блефовала. Земных вулканов ему только для подзарядки хватит.
– Ладно, – согласился мужчина, – ты ещё говорила о разрыве контракта.
– В случае гибели исполнителя наниматель имеет право либо передать контракт другому, либо разорвать, не выплачивая Совету неустойки… – Этьена замерла, затем медленно развернулась, – ты хочешь заставить нанимателя разорвать контракт?
– Да. Такое возможно?
Вместо ответа она опять закружилась по капсуле.
«Этот сундук ещё и растяжной, – отрешенно отметил Доре, наблюдая, как, сообразно её движению, изменилась конфигурация помещения, – был бы бабой, грохнулся бы в обморок, и все дела… – краем глаза он поймал своё отражение в окне, присмотрелся и невесело хмыкнул, – хорош, нечего сказать. Влюбился неизвестно в кого, связался с… черт его не знает, с чем связался… свихнуться можно… хотя, свихиваться, пожалуй, уже поздновато…»
Наблюдая за пыльным носком женской туфли, чертившей невидимые дуги на идеально чистом светло-сером полу, мужчина попытался сосредоточиться на каком-то неясном ощущении, бродившем по самому краешку его сознания. Что-то похожее на знание… нет, воспоминание… то ли игра света на волосах… то ли наклон головы…
«Черт!» – так и не доискавшись причины, резко мотнул головой Доре.
– Если