Формула от смерти, или Наследник. Любовь Вадимовна Андрианова
меня зовут Руслан.
– Я знаю, малыш. Но всё равно приятно познакомиться, – она улыбается, но на этот раз не обращает внимания, что меня от её улыбки передёргивает. – Ну, малыш, пошли.
Она, что, специально «малыш» в каждое предложение вставляет?
Не дождавшись ответа или какой-либо реакции на свои слова, Гева поворачивается и идёт так, словно уверена на все сто процентов, что я за ней последую. Так и хочется назло ей остаться здесь, но любопытство не даёт гордости взять верх, и я иду за ней.
Глава 11
Мы идем по основному коридору здания – я понял это по его ширине и по многочисленным начинающем от него другим более узким проходам и дверям. На его каменных стенах висят старые, покрытые пылью и копотью гобелены, на которых невозможно разглядеть изображения, только нечеткие силуэты то ли зверей, то ли людей. Между гобеленами и закрытыми деревянными ставнями окнами располагаются зажжённые факелы. Пол застилает когда-то бардовая, а теперь грязно-коричневая, очень старая и истертая ковровая дорожка. По полу гуляет холодный сквозняк, из-за которого уже замерзли ноги.
Я сначала подумал, что это какая-то специфическая гостиница со средневековым дизайном, но потом в голову пришла безумная мысль, что это замок. Я знаю, что это бред, как и все что происходит со мной последние сутки, но чем дальше мы продвигаемся, тем больше я убеждаюсь в своей правоте.
Разве в России есть замки? Я не разу не слышал о них. А этот еще и целый и относительно невредимый. Может, меня увезли в другую страну? Но зачем?!
От холода и огромного количества вопросов без ответов, вселяющих страх глубоко внутри, меня пробирает дрожь. Гева идет впереди, ни разу не обернувшись и не сказав ни слова. И я этому даже рад, хотя сейчас у меня есть возможность что-то у нее узнать, но почему-то я уверен, что кроме молчания и шутливых отмазок, я от нее ничего больше не услышу. Да и у меня мурашки по коже от её улыбки и взгляда. Лучше выведаю всю инфрмацию у Вальнара.
Мы подходим к большой деревянной двери – местами видно, что раньше она была позолочена и узоры на ней больше походили на произведение искусства, чем на хаотичные царапины. Останавливаемся. Гева бросает на меня мимолетный взгляд и с легкостью открывает дверь, дёрнув ее за массивные золотые ручки.
– Входи, – она не добавляет «малыш», и меня это почему-то удивляет.
– Руслан, проходи! – раздаётся из комнаты громкий голос Вальнара.
Взглянув на Геву, я прохожу в комнату, напоминающую столовую из-за длинного, расположившегося прямо посередине зала, деревянного стола, вокруг которого разместились стулья с высокими спинками и подлокотниками. Помещение очень большое, как спортивный зал в моей школе, стены каменные, как и в коридоре, и голые – ни картин или обоев, только факелы. Окон тоже нет, и комнату освещают только огонь из камина и факелы. Вальнар сидит во главе стола – на самом далеком от меня конце, и смотрит на меня.
По спине пробегает холодок, вызывая мурашки, и меня передёргивает. Живут в таком замище, а утеплить не додумались!
– Ну как тебе