Золотой дурман. Книга вторая. Юрий Копытин
ты ж видал, как он угробилси, – вот и схудал, – ответил ему Евсей. – Что-то давненько глаз не кажешь, – укоризненно поглядел он на соседа.
– Да брат мой Осип на помочи* позвал. Троестен* к избе решил пристроить, вот и загостился у него, – оправдался Антип.
– А тут намедни Серафиму встретил, так она мне всё и обсказала – ну я и к тебе. Да вон мешок ореху шулушоного на гостинцы принёс – в сенях оставил, – кивнул Антип в сторону двери.
– Куды ж естоль-то?! – удивлённо взглянул на него Евсей.
– Пущай шшалкат, – махнул рукой Антип. – Больша от их пользительность…
Вот так Мирон Кирьянов волею судьбы оказался вдали от проезжих горных троп в спрятанном от мира глухой сибирской тайгой староверческом ските…
Ясное предосеннее утро прохладой окутало Телеуцкую землицу, пеленой тумана накрыв таёжные дали.
Но вот поднявшееся из-за вершины горы солнце прижало к земле белое хмаревое покрывало и, пробившись сквозь густую хвою деревьев, искорками зажглось в каплях росы.
Опираясь на батожок, Мирон вышел на крыльцо дома. Впервые он решил пройти за поскотину в подступающую со всех сторон к скиту дремучую тайгу. Огромный пёс выскочил откуда-то из-за угла дома. Обнюхав его сапоги, он приветливо завилял хвостом, видно, признав за своего.
_______________________
Крыльца* – лопатки у человека.
Помочи* – помощь друг другу.
Троестен* – пристройка к дому из трёх стен.
– Откуда ты такой? – потрепал пса по мохнатой гриве Мирон. – Ну, давай, иди на место, в следующий раз познакомимся поближе.
Пёс, видимо, поняв, что у человека какие-то свои заботы и ему не до него, лизнул его руку и убрался восвояси.
Мирон поднял голову вверх, к макушкам величественных елей, и полной грудью вдохнул свежий аромат утра. Пьянящий дурман тайги, принесённый слегка подувшим ветерком, немного вскружил его голову.
Наслаждаясь ласковыми солнечными лучами, он вышел за частокол вокруг разбросанных друг от друга изб и, прихрамывая, направился вглубь леса. Что-то неуловимо знакомое было в этих величественных, устремлённых вверх елях и раскинувших мохнатые лапы кряжистых кедрах, в этом наполненном запахом пихты воздухе. Где-то он уже сталкивался с подобным. Но где?..
«Чудное место… Как я попал сюда?» – сбивая сапогами утреннюю росу, Мирон силился вспомнить события последнего времени. – Не заблудиться бы, – оглядывался он вокруг, запоминая ориентиры на местности. – Что привело его в эти края? – перебирал Мирон в памяти события развернувшиеся вокруг их поместья… Лиза? Почему она не поверила ему?»
После того как его определили в рекруты, отношения их в корне изменились: «Ты думаешь, я брошу всё и свяжу свою судьбу с нищим солдафоном?», – звучали в памяти её напутственные слова.
Последнее, что запомнилось: крепостные, предназначенные в рекруты, и он среди них… А что же было потом?
Как ни старался Мирон восстановить дальнейшие события – в его памяти появлялся провал, какая-то