Авторитарная Россия. Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия. Владимир Гельман
преемственность по отношению к советскому прошлому и довольно эффективно использует в своих целях нормативный идеал «хорошего Советского Союза»[59], которому присущ явный политический монополизм. Но у этого режима нет многих врожденных дефектов, характерных для позднего СССР. И принципы легитимации (выборы вместо наследования революционной традиции), и механизмы господства (персонализм вместо правящей партии) у современного российского авторитаризма качественно иные, чем в советскую эпоху.
В целях строительства авторитаризма российские правящие группы успешно создавали и/или использовали в своих целях «правила игры», которые были призваны установить и закрепить наиболее благоприятные для них механизмы господства и усилить неформальные правящие «выигрышные коалиции» вокруг лидеров страны. В 1990-е годы эти шаги могли принести лишь частичный успех: слабость российского государства на фоне глубокого и длительного экономического спада и кардинальной смены состава элит препятствовали монополизации власти и вели к непоследовательным и противоречивым институциональным изменениям. Но в 2000-е годы Владимир Путин на посту главы государства смог успешно провести «работу над ошибками»: экономический рост и усиление государства позволили переформатировать состав «выигрышных коалиций» и провести ряд институциональных изменений в пользу закрепления статус-кво.
В результате этих усилий российский авторитарный режим к 2010-м годам достиг стадии консолидации и демонстрирует сегодня устойчивое, хотя и неэффективное равновесие, в сохранении которого любой ценой чем дальше, тем больше заинтересованы лидеры страны. Консолидация позволила российскому режиму сохранить это равновесие, несмотря на ряд внутриполитических вызовов (массовые протесты 2011–2012 годов) и острые международные конфликты, в особенности после присоединения Крыма к России в 2014 году и последующей конфронтации со странами Запада.
Именно сохранение статус-кво настолько долго, насколько это возможно, становится основной целью правящих групп, следствием чего стали принятые в 2020 году поправки в российскую Конституцию, позволяющие Путину сохранять за собой пост главы государства до 2036 года и призванные, по словам одного из российских чиновников, надолго «зацементировать» Россию[60].
В обозримом будущем выход из нынешнего авторитарного равновесия в России представляется многим наблюдателям маловероятным[61]. Но так ли уж заслужил Владимир Путин «пятерку с плюсом» в глобальной школе диктаторов за отличную работу по строительству авторитаризма в России? Ответ на этот вопрос как минимум неочевиден. По крайней мере, противоречие между попыткой «зацементировать» страну и запросом на перемены в стремительно меняющемся мире, скорее всего, будет определять тенденции российской политики в ближайшие годы, если не десятилетия.
На протяжении последних трех десятилетий российская политика сталкивалась с целым рядом больших и малых
О «хорошем Советском Союзе» см.: Гельман В. «Недостойное правление». – С. 133–135.
Поправки в Конституцию «зацементируют» положение России, заявил Песков // РИА Новости, 2020, 20 июня (https://ria.ru/20200620/1573236667.html).
См., в частности: Травин Д. Просуществует ли путинская система до 2042 года? – СПб.: Норма, 2016 (http://norma-spb.com/book/Travin.pdf); Иноземцев В. Несовременная страна: Россия в мире ХХI века. – М.: Альпина Паблишер, 2018; Алексашенко С. Контрреволюция: Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику. – М.: Альпина Паблишер, 2019.