Золотой ангел. Олег Мазурин
Михайлович, немедленно прекратите, слышите… Вы прекрасно знаете, как я к вам отношусь. Скажите, вам доставляет наслаждения мучить меня такими жестокими упреками? This is terrible![1]
Алабин смутился и сразу перешел на интимное «ты».
– Покорнейше прости, Катя, как это все глупо, ужасно. Попрекать тебя прошлым – сие весьма дурно. Просто как-то вырвалось с языка. Я не знаю, что происходит со мной. Когда я вижу тебя, то становлюсь малым дитем. Теряю в одночасье разум, в голове полный сумбур, и она идет кругом. Порой не знаю, что и сказать тебе. Возможно, оттого и несу всякий вздор… Катенька, прости, если сможешь…
Графиня оттаяла и грустно улыбнулась.
– Прощаю… Я не могу на тебя долго сердиться.
– И ты по-прежнему меня любишь?
– Митя, ты опять говоришь, пардон, за резкое слово, какую-ту чепуху. Разве ты сам не знаешь ответ на свой вопрос?
– Тогда я хотел бы встретиться с тобой, Катюша. Наедине, без посторонних взглядов.
Графиня замешкалась с ответом и после минутной паузы снова перешла на «вы».
– Вы же понимаете, Дмитрий Михайлович, что сие невозможно. Мой долг велит не поддаваться чувствам. Я замужняя женщина.
Алабин подхватил ее вежливый тон.
– Вы же знаете, Екатерина Павловна, что никто в этом мире не любит вас сильнее и искрение чем я. И вряд ли тебя будет любить. Для вашего англичанина вы красивая игрушка, он любит вами гордиться и хвастать. Лишь я обожаю вас по-настоящему: всем сердцем, умом, душой, каждой клеточкой моего организма. Оттого мне и нужна встреча. Всего одна встреча…
– Сие невозможно, Дмитрий Михайлович, и не просите…
– Очень прошу, Екатерина Павловна…
– …Меня смущает ваш бурный натиск Дмитрий Михайлович. Давайте покончим с этим разговором. Может статься, вы пригласите меня на танец?
– С удовольствием! Ангажирую вас на вальс, Екатерина Павловна. Сей танец отныне за мной, не так ли?
– Конечно же! Какие могут быть сомнения!
Разумовская согласно кивнула и в великом волнении отошла к своей самой близкой подруге Анастасии Щегловой – вдове майора Александрийского гусарского полка Семена Щеглова, погибшего при Фридлянде.
Катю взбудоражил разговор и просьба Алабина. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны она хотела оказаться в объятьях своего бывшего возлюбленного, а с другой… она боялась потерять свою репутацию и стать объектом насмешек высшего света, не только Петербурга и Москвы, но и всей Европы. Боялась графиня также и страшной мести своего супруга. Но… вновь ожившие чувства затмевали разум. И она пока колебалась.
Алабин оглядел заполоненный пестрою толпою зал…
Сегодня на балу присутствовало много друзей и сослуживцев Дмитрия: поручик Михаил Лунин, штабс-ротмистр Сергей Волконский, переведенный к кавалергардам из Екатеринославского кирасирского полка, прославленный европейскими журналистами газетчиками ротмистр Евдоким Давыдов, его братья
Это ужасно (