Бульон терзаний. Ольга Лукас
Пьеро, переместившийся в дальний конец кабинета и сидевший там в компании трех симпатичных барышень, покорился судьбе, медленно встал и вышел к столу.
– Ну какой же из меня артист? – с мягким южным акцентом спросил он. – Хорошо, я представлюсь, как положено. Меня зовут Таир. Я из Баку. Водитель со склада. Нужен вам такой в спектакль? Я, вообще, жду, когда тут все закончится, чтоб мне на завтра задание дали. У меня нет времени на то, чтобы играть. Вот ни на столько лишнего времени. Нет, если вам очень хочется, чтоб именно я у вас играл, то давайте главного злодея.
– Вы не очень похожи на злодея, – устало сказал Владимир, – да тут и злодеев особых нет. Главный злодей – московское высшее общество… Ну да, впрочем, сейчас это не имеет значения. Вот возьмите, читайте. Вы – Загорецкий, я – Софья, графиня-внучка и кто там еще… Все я…
Владимир пропищал первую женскую реплику нарочито высоким голосом. В последнем ряду раздались смешки. Загорецкий ответил, чуть склонившись в полупоклоне. Он был и льстивый, и проворный. Следующую реплику режиссер прочитал уже нормально. Таир отвечал, согнувшись чуть не до пола.
– Очень хорошо, – сказал Владимир, – будете главным злодеем, как и хотели.
И сделал соответствующую пометку в блокноте.
– Да я как раз не хотел… – робко возразил будущий главный злодей. – Я наоборот, у меня времени нет совсем. А, понятно, вы уже меня записали. Все, я в петле.
Таир махнул рукой и вернулся на подоконник. Так и сидел там до самого окончания кастинга, как обиженный и никем не понятый подросток.
«Выяснить отдельно, лично, если Таир действительно не может играть – найти другого Загорецкого», – записал Владимир.
Вернулись опоздавшие, которые топтались за дверью, опасаясь входить по одному. Петр Светозарович отчитал их для порядка. Нина продолжала выкрикивать фамилии.
Быстро прослушали трех безответственных особ, которые на протяжении всего кастинга перешептывались и хихикали, сидя у дальней стеночки. Особы читали без выражения, блекло, через губу – лишь бы только самим не стать жертвами насмешек. Вышел печальный Горюнин, постарался быть убедительным, за что был вознагражден ролью Репетилова.
– Жукова! – выкрикнула Нина следующую фамилию. – Елена Жукова есть здесь?
– Да нет ее, нет, что, сама не видишь? – перебил Петр Светозарович. – А вот это уже наглость. Это уже всякие границы приличия переходит. Могла отпроситься, предупредить – виделись же сегодня. Штраф ей вкатим пять тысяч! И пусть пишет объяснительную. Так, а тебе чего? Ты должна быть на своем месте, работать! Тебя уже прослушали и отсеяли!
Ульяна из Тольятти робко тянула руку. Нашла самое подходящее время.
– Можно попробовать еще раз? – твердо спросила она.
– Давайте. Представляться и рассказывать о себе необязательно, – кивнул Владимир.
Он понял: этот кошмар никогда не закончится. И как только он прослушает последнего претендента, появится еще с десяток новых участников марафона. Во главе с перешедшей всякие границы