Завтрак подлеца, или Небо цвета «Апероль». Инди-роман. Семён Бусыгин
не горели желанием делиться. Пошли наезды с их стороны. Мы испугались, отвечали что-то невнятное. Слово за слово, и вдруг Кирилл (один из старшаков) то ли кому-то ладошкой по лицу шлёпнул, то ли в живот вдарил легонько – ничего серьёзного, но для нас это значило одно: он перешёл черту. И в этот раз мы готовы ответить.
Нет, не сразу. То есть тогда драка не завязалась. Всё как-то закончилось, мы отделались от Кирилла и тут же направились к Чичу. Во главе шёл Серёга. Судя по его лицу, решительность взяла верх над страхом. Страшно было всем. Я уверен. И вместе с тем во всех нас горело предвкушение. Мы уже наслаждались теми переменами, которые сулит нам предстоящая разборка. Как мы после этого будем гордо ходить по району! Улица Труда для нас превратится в Чикаго 20-х годов, а мы— в банду Аль Капоне. Только вместо шампанского и виски – дешёвое пиво и водка, а вместо развратных красоток – одноклассницы.
Чич открыл дверь. По выражениям наших лиц он сразу понял – дело серьёзное.
– Здорово, пацаны! – сказал он, и тут его лицо приняло такое же выражение, какое было у всех нас. – Случилось чё?!
Тут Серёга обрисовал весь замес, немного, может быть, и приукрасив. В его рассказе мы предстали не такими лохами, противник, мол, имел численный перевес, ну и вообще беспределил, и теперь справедливость и порядок может восстановить только Паша Казак и его банда, и чтобы поняли козлы, на кого нарвались, давай уже пошли побыстрее на Серова к Паше.
Илюха всё выслушал внимательно. Его лицо застыло в задумчивой гримасе. Немного погодя он огласил решение:
– Да. Базара нет. Надо к Казаку идти.
И мы пошли.
Паша Казак и его постоянная банда человек из пяти-шести зависали в беседке в одном из дворов на Серова. Паша не боялся никого. Уверенность в себе, выработанная в тяжелейших тренировках в залах кикбоксинга, закалённая в многочисленных боях на ринге и отшлифованная уличными драками, многократно умножалась наркотиками и алкоголем. Он в свои шестнадцать катался на угнанных машинах без прав, колотил здоровенных мужиков, сдавал в комиссионные магазины чужие телевизоры, и не было на него никакой управы.
Но вот мне Казак виделся человеком добрым и справедливым. Внимательно и даже с сочувствием выслушав историю, которую ему наперебой рассказывали Серёга и Чич, он сказал:
– Ладно. Пошли. Покажете.
Мы направились обратно – к компьютерному клубу. Во время этого перехода страх, решимость и предвкушение плавно нарастали и попеременно охватывали наши лица. Примерно так: когда я шёл и смотрел вперёд – на вдох страх, на выдох решимость; но когда я встречался взглядом с Серёгой или Димасом, рты наши неизменно расплывались в улыбке предвкушения.
Кирилл зависал в клубе с утра до вечера, поэтому мы были почти уверены, что выцепить его не составит большого труда. Так и случилось. Он торчал внутри. Не играл, но сидел рядом с одним из игроков