Добровинская галерея. Александр Добровинский
папусика свелась к тому, что у Сергея Николаевича это четвертый брак (по возрасту могло бы быть и больше) и что нет никаких гарантий, что после того, как Настюша родит двоих, то СеНикол (Сергей Николаевич) не пойдет налево. К пятому браку. СеНиколы – они такие… И делить они будут белизский оффшор до Фенькиного загарения. А тетя Феня так просто загорать не будет. При этом папа сделал утверждающее его правоту лицо. Несколько другая мимика возникла на физиономии у жениха. Внимательно посмотрев на обоих, я решил, что выглядеть дебилом, безусловно, полезно, но быть им значительно легче.
– Да, – добавил родитель, – у Насти сложный характер, но она же модель.
– Моя первая жена стала ангелом через два года после свадьбы и тоже была внешне ничего, – поделился воспоминаниями СеНикол.
– Повезло, что так быстро стала ангелом, – не мог не вставиться я. – Моя еще жива… – Мужчины сочувственно вздохнули.
Тут опять выступила Настя: «Так что, нельзя записать, что надо заниматься любовью минимум два раза подряд?»
– Один раз зимой и один летом? – неожиданно подключилась мамаша, которая интуитивно начала просекать, что брачный контракт уплывает.
– Короче, сколько вы хотите? – не выдержал дискуссионной перепалки о любви жених. – Сколько?
Стулья в переговорной заерзали. Будущие родственники заметно воодушевились и даже как-то помолодели.
– Значит, так, – начал папа, – купишь квартиру на Пречистенке. Минимум 250 метров. Запишем на дочку. Сразу. Тридцатку грина в месяц. Нам. Мы будем откладывать на детей. И дачу. В Горках. Рядом с Лениным. Ну а при разводе – десятка лимонов.
– Каких таких лимонов? – задала вопрос молодая глупышка.
– Ну не долларов же, – простонал бывший полковник. – Мы же, блин, патриоты! На фиг нам доллАрры. Конечно, евро! А если, Серега, ты гикнешься… то Андреич завещание должен сделать в Настину пользу. Как приложение. А то твои предыдущие гаврики, в смысле детишки, набегут на нас с Настюшкой, колбасы в холодильнике не останется после поминок.
– А почему я должен гикнуться? – задал резонный вопрос жених.
– А почему нет? – парировала вопрос будущая теща.
Атмосфера начала снова накаляться.
– Когда вам было восемнадцать, мамаша, Мертвое море было еще на больничном и не думало умирать, – перешел в атаку суженый, – а вы меня хоронить собрались.
– Нет, если ты будешь мне изменять, я тебя точно отравлю! – не очень по делу выступила невеста.
Я, чтобы разрядить обстановку, заметил, что институт брака ввел клятву верности много веков назад, когда продолжительность жизни была около тридцати лет. И на сегодняшний день это пустая формальность. Моя бы воля, то, давая клятву, так и говорили бы: «Обязуюсь до тридцати лет не изменять. Ну, в крайнем случае постараюсь»…
Папаша, у которого было столько золотых зубов, что он должен был спать, положив голову в сейф, выдал сакраментальное:
– Ты чего, не понимаешь, она тебе будет другом на всю жизнь!
– Если бы мне