Кольцо вечности. Патриция Вентворт
было сделано вскоре после того, как она овдовела, и камера удачно запечатлела изысканный траурный креп и чрезвычайно вычурный вдовий чепец с длинными черными лентами.
Мисс Сильвер с интересом разглядывала эти атрибуты семейной жизни. Она заметила медные ручки на бюро из орехового дерева, натертые до блеска, а само бюро – сиявшее полировкой. Нигде ни пылинки, а ведь вокруг так много безделушек.
Когда в комнату вошла Мэри Стоукс, показалось, будто она явилась из другого мира. Она была молодой и хорошенькой, однако закрадывались сомнения, так ли Мэри молода и миловидна, как кажется на первый взгляд. Чувствовалась в ней какая-то натянутость и наигранность, что напомнило мисс Сильвер старую детскую песенку о том, что нужно следить за своим лицом, когда бьют часы, иначе оно останется перекошенным на всю жизнь. Наверное, дело было в осветленных волосах или в чуть неестественно свежем цвете лица. Или в прическе по самой последней кричащей лондонской моде, выглядевшей совершенно неуместной в деревенском доме. Или в столь же неуместном тут ярко-синем платье, или в броши, сверкавшей так, будто все камни в ней настоящие. Возможно, все это дополняло общее впечатление, создавшееся у мисс Сильвер от Мэри Стоукс.
Вид у девушки был несколько высокомерный. Когда она здоровалась и обменивалась со всеми рукопожатиями, голос ее неприятно повизгивал, а звуки она выговаривала с преувеличенным изяществом.
– Я направлен сюда из Скотленд-Ярда для проведения расследования, – начал Фрэнк. – Позвольте представиться, мисс Стоукс: сержант уголовной полиции Фрэнк Эббот. Надеюсь, вы не станете возражать против присутствия мисс Сильвер.
Будь мисс Стоукс не столь утонченной, она бы вскинула голову. Однако она лишь мельком посмотрела на Фрэнка, даже не взглянув на мисс Сильвер, и присела на ближайший стул, закинув ногу на ногу, продемонстрировав пару новеньких шелковых чулок, поправила подол синего платья и впилась сверкающими голубыми глазами в представительного молодого человека, явившегося допросить ее. Привлекательный мужчина, совсем не похож на полицейского и явно высокого о себе мнения. Мэри позволила ему посмотреть себе в глаза, после чего эффектно опустила их так, что ее накрашенные ресницы едва не коснулись щек. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд и не представляла, что молодой человек может рассматривать ее без малейшего удовольствия.
С едва заметной застенчивой улыбкой Мэри ответила:
– Конечно, нет, даже напротив.
Фрэнк достал блокнот и шагнул к одному из массивных круглых столов на одной ножке, столь модных в середине девятнадцатого века. На до блеска отполированной столешнице с тонкой резьбой лежали два альбома с фотографиями в переплетах из тисненой кожи и большая семейная Библия. Каждый из этих предметов покоился на вязаной салфеточке из темно-малиновой шерсти. Фрэнк освободил место для блокнота, достал карандаш