Ленинградцы. Драма в трёх действиях с прологом и эпилогом. Борис Гуанов

      Большая кухня в одном из ленинградских домов. Холодная плита, которой уже давно не пользуются. На полках разный хлам. Кровать с матрацем служит, видимо, вместо дивана и стульев: их нет – сожгли. Пара больших окон, за которыми сквозь изморозь просматривается ленинградский городской пейзаж. Только всё кажется застывшим, лишь из одной заводской трубы курится дымок.

      Следы жизни и запустение. На всём неповторимый характерный отпечаток. Блокада. Январь 1942 года, Ленинград.

      Почти касаясь лицом и руками «буржуйки», голенастые колена которой уходят через окно на улицу, греется молодая женщина Вера. Малоподвижная в наверченной для тепла разнокалиберной одежонке, она кажется старше, чем есть на самом деле, и только её голос с чистыми интонациями говорит, что она молода.

      Здесь же Лидия Петровна, её тётя. Худощавая женщина лет сорока пяти, непонятно как ухитряющаяся сохранить остатки прежней аккуратности в одежде, причёске. В этом она резко контрастирует со своей племянницей. Лидия Петровна всё время находится в движении, но эта преувеличенная бодрость от нервозности. Она, желая или не желая того, взвинчивает себя, что, по её мнению, помогает ей держаться. Сейчас все её интересы сведены к одному: что есть сегодня, завтра – ей и Верочке, к которой она привязана с эгоизмом требовательной женщины, не имевшей своей семьи, детей. Очень расстроенная какой-то пропажей, Лидия Петровна ведёт беспорядочные поиски на кухне. Она обескураженно то принимается рыться в хламе, то нервозно обшаривает свои карманы.