Чеченский угол. Ольга Тарасевич
нанесения основных ударов.
Плотникова прекратила упражнение на растяжку, выполняемое при помощи своего коллеги – снайпера Виктора, – и послушно забормотала:
– Вот так выполняется хук, а если рука уходит противнику под подбородок – это апперкот…
Размявшись, Дмитрий скомандовал:
– Спарринг!
Он приблизился к Лике, легонько ткнул ее в плечо, ударил ногой по голени.
– Блоки ставь, отпрыгивай, ну, живо!
Девка смешно выставила руки вперед, открывая все, что только можно ударить – лицо, живот, грудь.
Дмитрий коснулся легкими ударами неприкрытого тела, девчонка что-то просекла, в ее движениях появилось смутное подобие защиты.
Увидев штык-нож, она остановилась и прошептала:
– О Боже, он что, настоящий?!
– Нет, блин, нас муляжами режут! – взорвался Дмитрий.
Лика растерянно оглянулась по сторонам. Лица ребят по соседству все в крови, один уже упал на мат, зажимая пораненную руку.
Секунда – и нож Дмитрия пропорол мастерку спортивного костюма.
– Иди постучи по груше, – распорядился командир. – Ты трижды убита…
Если не считать путающейся под ногами журналистки, Павлов был доволен своими бойцами.
«Превосходно, – подумал он после поединков с ребятами. – Реакция отличная, удары крепкие, даже протрезвевший Темыч бьется что надо…»
Обед в столовой безнадежно испортила неугомонная Лика Вронская. Не привыкший к физическим нагрузкам организм – хотя после тренировки прошло более двух часов – исторг съеденное так быстро, что девка даже не успела добежать по туалета.
– Уберешь все здесь. А потом марш в наше здание мыть сортир, – не терпящим возражений тоном произнес Дмитрий.
Насладившись побледневшим Ликиным личиком с явственно обозначившимися под щечками желваками, Павлов отправился в свой кабинет. Дежурный докладывал, что его разыскивает руководство МВД с целью сообщить детали предстоящей командировки в Чечню…
Молочный свет зарождающегося утра разбудил Салмана Ильясова.
Он открыл глаза, пошевелился, вбирая в ноющее от ран тело тепло спального мешка. В палатке вообще спалось отлично. Легкая, американского производства, она подогревалась аккумуляторной батареей, спасая от колючего ночного холода. Палатка – летняя роскошь, скрываемая от вездесущих российских «вертушек» плотным облаком «зеленки». Зимой отряд располагается в пещерах и блиндажах, сырых, мрачных, раздирающих плохо сросшиеся кости и пробитые внутренности когтями острой боли.
Салман выбрался из «спальника», зашнуровал берцы, отдернул край палатки. Долю секунды он радовался поднимающемуся из-за гор краешку солнца, щедро льющему тепло на многострадальную землю Ичкерии. Потом, увидев трясущуюся в рыданиях у потухшего костра Айзу, закусил губу.
Все понятно и больно.
– Зелимхан? – спросил Салман, все еще надеясь на то, что ошибся. Если бы женщина отрицательно покачал