Образ и предвкушение. Рон Полборн
прослыть чудаком и «носить» на себе этот образ. А в худшем, аудитория откажется от взаимодействия или попытается изолировать такого исполнителя.
Ритуал не игра. Это было бы слишком просто, хотя и очень хочется относиться к ритуалу как к игре. В основе ритуала взаимодействие образов, и попытки изменить его порой приводили к войнам и революциям, т.е. к насильственным изменениям существующих образов и их взаимоотношений. Но затем устанавливались новые правила и новые ритуалы, которые также были строги и представляли собой взаимодействие образов, но с иным идеологическим оформлением.
«…ведь обряд и значит,
Что любовь и верность оскудели,
Что разруха и распад близки.
Украшают Истину обряды,
Но на них же зиждется притворство».
Лао-цзы
Аудитория встречает образ системой правил. Она предлагает ему на выбор – либо принять эту систему, либо отказаться от стремления стать частью аудитории. Причём предлагается принять эту систему правил:
а) на веру, т.е. как истину,
б) принять её целиком, без исключения каких-то неугодных правил и,
в) не пытаться изменить её.
А ритуал, как завершённый в своем развитии и оформлении набор правил поведения в определенных ситуациях, направлен на:
– придание и подчеркивание смысла каким-то действиям,
– внушение всей аудитории и каждому, кто присутствует, определенного настроения и отношения к происходящему,
– структурирование восприятия происходящего
– направление анализа каждого участника на то, что происходит сейчас,
– осознание им последствий совершаемого.
Итак, если вы хотите внедрить в образ человека ритуальные элементы поведения, необходимо:
1. превратить его из зрителя в активного исполнителя всех запланированных действий в их заранее обусловленной последовательности,
2. лишить его индивидуального отношения не только к происходящему, но и к тому смыслу, которому ритуал посвящен, для чего следует подавить у каждого индивидуальное эмоциональное восприятие происходящего и собственных действий,
3. сформировать его солидарность с другими участниками, со всей аудиторией. При этом ритуал становится полноправным и однозначным «хозяином» всех тех, кто втянут в его исполнение, и тогда даже смысл происходящего теряет своё значение. В процессе исполнения ритуала смыслом становится само исполнение. Так осуществлялись коронации, акты сожжения еретиков и т.п.
Так, участники русского застолья не переносят тех, кто не пьёт, а с его продолжением, постепенно, но довольно быстро, формируют общность, которая существует только здесь и сейчас, на основании употребления спиртного и противостояния всем другим, чужим, тем, кто вне этого «мероприятия». В кульминационный момент они, практически, забывают предлог, собравший их вместе, и вступают в фазу раскола того единства, которое только что казалось незыблемым. Свои и чужие возникают уже внутри участников этого ритуала, теряется всякая индивидуальность