Антология суицидологии. Основные статьи зарубежных ученых. 1912–1993. Коллектив авторов
с умершим мужем[9]. Интересные детали, касающиеся разработки данного мотива (которые нет необходимости приводить здесь подробно), можно найти в рассказе фон Клейста «Маркиза фон О…» Фантазии, связанные с копрофилией и рождением, могли лежать в основе его необычного предложения Вильгельмине фон Ценге бросить все, поселиться в деревне и вести крестьянский образ жизни. Хорошо известно, что после ее отказа удовлетворить это «условие любви» он бессердечно разорвал помолвку. Сэджер приводит в этой связи следующее его суждение: «У персидских магов существовало религиозное правило, гласящее, что человек не способен совершить ничего более угодного богам, чем возделать поле, посадить дерево и произвести на свет ребенка. Я считаю это мудростью, и еще ни одна истина не проникла так глубоко в мою душу. Вот что следует совершить мне, вот в чем я абсолютно уверен. О Вильгельмина, какая несказанная радость должна скрываться в убеждении, что ты выполняешь свое предназначение в полном соответствии с велением Природы». Я полностью согласен с утверждением Сэджера (Sadger, 1910, р. 62), что в этом есть скрытый сексуальный смысл. Кроме того, я замечал (хотя не уверен, является ли это общим правилом), что пациенты с таким комплексом часто проявляют поразительную нежность к объекту своей любви, наподобие матери, обожающей своего младенца; такое же чувство характеризовало последнюю вспышку «дифирамбного восторга» у фон Клейста по отношению к Генриетте, их «обмен ласкательными прозвищами граничил с сумасшествием» (Sadger, 1910, р. 59).
Далее Сэджер комментирует значение совместной смерти как «путешествия». Связь между идеями смерти и путешествия возникла в первобытные времена; вспоминаются греческие и тевтонские мифы о процессиях умерших душ, Гамлет с его «боязнью страны, откуда ни один не возвращался». С тех пор как Фрейд впервые обратил внимание, что дети очень часто воспринимают смерть как «уход», «путешествие» (Freud, 1900), этот факт получил широкое признание и служит дополнительным доказательством естественности и стабильности данной ассоциации. В случае фон Клейста в этом контексте можно упомянуть о его странной маниакальной склонности к путешествиям, которые, по мнению его друзей, были совершенно бесцельными и необъяснимыми. Здесь явственно просматриваются два мотива. Во-первых, смерть может рассматриваться как занимательное путешествие, странствие по краям, где могут открыться некие сокровенные тайны. У меня было несколько верующих пациентов, чье общее и сексуальное любопытство возбуждалось этой идеей[10]. Сэджер отмечает страстность желания фон Клейста достичь абсолютной, точной истины и приводит его высказывание: «Познание представлялось мне единственной целью, достойной приложения усилий, а истина[11]– единственным богатством, достойным обладания». Изучение деструктивной кантовской критики концепции Абсолюта и потусторонней жизни потрясло его до глубины души. Фон Клейст следующим образом описывал свои переживания: «В этом кошмарном смятении чувств оставалась одна мысль, с которой в жгучем ужасе боролась моя душа: единственная,
3. Многочисленные примеры этого можно найти в:
4. Один из моих пациентов с интересом предвкушал, что откроет в загробном мире авторство «писем Юниуса»! (Письма Юниуса – серия анонимных писем, публиковавшихся в одной из лондонских газет в 1768–1772 годы, критических по содержанию в отношении министров короля Георга III. Их авторство до сих пор не установлено, хотя приписывается ряду оппозиционных английских интеллектуалов той поры, например, Эдмунду Берку, Эдварду Гиббону, Филипу Фрэнсису и др.)
5. О тесной связи между ассоциациями истины и наготы см