Изобретатель смысла. Дмитрий Шатилов
обществе, науке и искусстве – чем бескомпромисснее, тем лучше. Во-вторых, вы всегда должны говорить громко, словно в театре, и не допускать, чтобы вас перебивали. В-третьих – и это самое главное – вы должны зарабатывать не меньше ста пятидесяти тысяч долларов в год.
Б. Но я зарабатываю десять миллиардов!
Д-р Симмонс. И в этом ваша беда. Думаю, вам следует… (приятная музыка) Вы слышали этот сигнал? Наше время вышло, мистер Барсум! Приятно было поболтать!
Б. Но я…
Д-р Симмонс. До ско-рой встре-ечи! Фу-ух! (обращается к андроиду) Бернард! Кто у нас следующий?
«Бернард». Бакстеры, сэр.
Д-р Симмонс. Оба?
«Бернард». Да, сэр, муж и жена.
Д-р Симмонс. Подготовь аквариум – не хочу, чтобы она глотала воздух, как в прошлый раз.
«Бернард». Будет сделано, сэр.
Д-р Симмонс. Ох, уж эти нынешние люди! Ради острых ощущений они готовы на всё – снова и снова быть проглоченными моллюском, в желудочном соке которого содержится галлюциноген, вставлять себе в зубы термоядерные реакторы и готовить попкорн на дне Марианской впадины. Но вселяться в тела животных, чтобы испытать необычные сексуальные ощущения? Кто вообще предоставляет подобные услуги?
«Бернард». Фирма «Животная страсть», сэр. Их девиз звучит так: «Мы гарантируем оргазм даже амёбе».
Д-р Симмонс. Амёбе, говоришь? Ну-ну. И каков шанс вернуться после этого в собственное тело, а, Бернард?
«Бернард». Одиннадцать целых двадцать три тысячных, сэр.
Д-р Симмонс. Вот то-то и оно. (Вздох) Ну ладно, по крайней мере, из всех пар, где муж – кенгуру, а жена – морской окунь, эта самая счастливая. Если аквариум готов, скажи им, пусть входят.
О решительности, с которой Барсум взялся за спасение человечества, свидетельствует рекламный ролик, выпущенный им три недели спустя после визита к доктору Симмонсу. Помимо содержания, ролик интересен тем, что это была дебютная роль Барсума в рекламе – до этого он ни разу не показывался на большом экране, объясняя это стеснительностью и немодельной внешностью.
Начинается ролик с того, что Барсум под грустную музыку сидит у окна и смотрит в затянутое тучами небо. «Никогда не видел других планет?» – произносит густой и размеренный мужской голос. Барсум грустно кивает. Сцена меняется: теперь Джон Дж., одетый в мешковатую тюремную робу, меряет шагами угол камеры, образованный тремя осями координат – длиной, шириной и глубиной. Снова звучит голос: «Надоели икс, игрек, зет?», – спрашивает он. – «От времени и пространства проходу нет?»
Вновь смена декораций. Барсум в наглухо запаянном стеклянном кубе, он вплотную прижался лицом к стене, теснимый исполинскими будильником и измерительной рулеткой. Пауза.
«Приходи к нам – у нас есть ответ!», – гремит, теперь торжествующе, голос, и вспыхивает свет. Свет гаснет, и на чёрном фоне возникает силуэт космического корабля. Это и есть надежда человечества – ковчег, который собрался построить Барсум.
Разумеется,