Обучение женщиной. Ирина Медведева
платье сброшено
С ярким номером на груди,
Спи, любимая моя Нойи.
Тише, времечко, подожди!
Ну постой же хотя бы минуту,
Расставание отдали,
Облачками мысли витают,
Пропадая где-то вдали.
Все! Еще пять минуток в зале.
Взгляды сотни завистливых глаз…
До дверей они нас провожают
В третий, в самый последний раз.
Ты идешь величаво и плавно,
Я лишь следую за тобой.
Сохраню я, Ватсана Нойи,
В своей памяти образ твой.
Комната совмещала в себе все – прихожую, ванную комнату, спальню. Рядом с дверью располагалась вешалка с небольшой лавочкой под ней. Большая двухместная ванна с резиновыми подголовниками была вмурована в пол, и окружающее ее пространство опускалось на ступеньку ниже уровня пола комнаты. Рядом с ванной лежал предназначенный для массажа телом удивительно гладкий белый матрас. Играла легкая приятная музыка.
Заметив, что я не тороплюсь раздеваться и не выгляжу завсегдатаем подобных заведений, Нойи предложила мне сесть. Она подошла ко мне, грациозно присела и аккуратно сняла ботинок с моей ноги. Я почувствовал себя неловко, и мое смущение еще более возросло, когда она начала стягивать носок.
Я придержал ее руку и запротестовал, по-английски и жестами объясняя, что я сам могу проделать эту нехитрую операцию.
Я знал, что в традиционной тайской культуре стопы символически считаются чем-то грязным, и человек, снимающий с вас обувь, или выказывает высокую степень уважения, или демонстрирует этим свою рабскую покорность, полностью отказываясь тем самым от лидерства в отношениях. Это происходило и сейчас.
Нойи оставила мой носок в покое. Она поднялась на ноги и спросила:
– Ты в первый раз?
– Да, – ответил я.
Потом, как-то совершенно естественно, мы стали рассказывать друг другу о себе. Я, чтобы избежать расспросов о моей семейной жизни, солгал, что моя жена погибла в автокатастрофе. Не знаю, обманывала ли меня Нойи, но ее рассказ казался правдивым.
Она была беженкой из Вьетнама. Проституция оказалась единственным способом заработать в этой стране, и она давала неплохой доход, позволяющий содержать семью и раненного американцами брата, ставшего инвалидом.
За разговором мы как-то незаметно разделись и погрузились в душистую пенистую ванну. Нойи, словно совершая важный ритуал, мыла мое тело, и я с сожалением подумал, что в Москве сложно найти ванну такого размера. В стандартную русскую ванну помещалась лишь половина меня – или верхняя, или нижняя, – так что принимать ее мне всегда приходилось по частям.
– Эта работа тяжела для тебя? – спросил я.
Нойи пожала плечами.
– Я не думаю об этом, – ответила она. – К сожалению, мне не приходится выбирать.
Я наслаждался близостью ее прекрасного тела, прикосновениями ее рук, ног, груди. Про себя я отметил заботу о безопасности девушек и клиентов. В ванну добавлялись несколько видов антисептиков, матрас для массажа тоже каждый раз обеззараживался.
Тем временем Нойи мне рассказала, что работать приходится почти без выходных, по восемнадцать часов в день, и девушки спят прямо здесь, в доме, не имея