Обучение женщиной. Ирина Медведева
облака пепла и потоки огненной лавы. Поскольку в провинциальном городке новости разносятся молниеносно, друзья нам приносили все новые и новые подробности о действиях противника.
Тут были и идеи уничтожения соперницы, и долгие часы дневных и ночных бдений у дома Сашиной матери в надежде его отыскать, и безуспешные попытки получения информации у общих знакомых.
Одна очень красивая и темпераментная дама даже сделала попытку соблазнить морально неустойчивого Сашиного друга, и, судя по его уклончивым комментариям, ей таки это удалось.
Друг держался до последнего, как зеленый берет на допросе у вьетконговских партизан. Сообщив противнику лишь малозначительную информацию о том, что Саша теперь женат, и женат на мне, в главном он выстоял и, несмотря ни на что, не выдал тайну нашего местонахождения.
Все происходящее доставляло нам и нашим друзьям немало восхитительных и радостных минут. В нашей комнате не было мебели. Пол был застелен ковром, а спали мы на матрасе, также лежащем прямо на полу. Наше уютное существование мы называли «половой жизнью», и оно оказалось необычайно удобным, потому что можно было перемещаться по жилищу ползком, даже не тратя силы на то, чтобы встать. Чтобы выпить чаю, достаточно было переползти с кровати на ковер, а, утомившись от чаепития, можно было снова отползти на кровать. Распивая на узорчатом ковре чай с булочками, печеньем и пирожными, мы обсуждали с друзьями новые повороты любовных сюжетов бурной Сашиной жизни.
Когда с течением времени основные страсти улеглись, вновь задымились, правда не совсем одновременно, три дремавших вулкана, и дамы, скрежеща зубами, поведали Саше, что они сделают с его женой, если узнают, кто она, и когда-нибудь ее встретят. Самым мягким вариантом было облить меня с головы до ног серной кислотой. К счастью, встретиться нам так и не довелось.
Все эти любовные страсти вызывали у меня одновременно восхищение и недоумение. Восхищение от того, что, оказывается, есть на Руси настоящие женщины, способные запросто заткнуть за пояс диких и страстных цыганок, темпераментных аргентинок и необузданных мулаток, а недоумение объяснялось тем, что подобные стереотипы поведения совершенно отсутствовали в моей модели мира.
Я, например, никогда бы не смогла облить незнакомого человека кислотой от чрезмерной любви, мне было бы лень часами выслеживать неверного друга у дома его матери и преследовать человека, который явно меня избегает, просто потому, что для меня это выглядело бы бессмысленно. Но жизнь тем и прекрасна, что, сталкиваясь с чуждыми моделями мира и стараясь понимать логику и действия их носителей, ты становишься опытнее и мудрее. Честно говоря, я гордилась тем, что вышла замуж за человека, разжигавшего пламя страсти в стольких женских сердцах.
Как раз в период, когда я писала это введение, произошло событие, которое заставило меня добавить к нему строки, изложенные ниже.
Я обсуждала с иллюстрирующим мои детские книги художником, нашим близким другом, какого типа литература может быть интересна нынешнему