Помочь можно живым (сборник). Александр Бачило
поставила ее на стол и вручила Улиссу деревянную ложку.
Жадно прихлебывая и обжигаясь вкусным горячим варевом, он продолжал рассказывать.
Проход через Мертвые Поля не произвел на Канитель особого впечатления. Гораздо больше заинтересовал ее тот факт, что Улисс собирается завтра утром покинуть Яму и идти дальше.
– Ну, правильно, – сказала она, как показалось Улиссу, обрадовано, – раз уж пошел, чего здесь сидеть? С утра-то, за день целый, можно далеко-о уйти! А лыжи я тебе найду, не беспокойся. У меня хорошие есть, от сына еще остались…
На ночлег Канитель устроила Улисса в одной из комнат второго подземного этажа.
– Ну вот, – говорила она, растапливая маленькую железную печку, – тут тебе и лежанка, и одежда кой-какая, холодно будет – подкинь полешко-другое, а я пока соберу в дорогу что-нибудь поесть…
Она направилась шаркающей походкой к двери, но, выходя, обернулась, словно хотела и не решалась что-то сказать.
– Утром я тебя разбужу, – заговорила, наконец, старуха, – а ты вот что… Тут на двери защелочка есть, так ты ее накинь… Я когда приду, постучусь вот так – ты и откроешь…
– Да зачем все это? – удивился Улисс.
– Ну, как зачем? – пожала она плечами. – От сквозняка, понятное дело. Тут иной раз, бывает, так дунет, что еле на ногах устоишь.
Улисс что-то не помнил таких случаев из своих прошлых посещений Большой Ямы, но спорить не стал. Теперь, после сытной еды, ему больше всего на свете хотелось спать. Поэтому, закрыв дверь за старухой, он повернул защелку и, повалившись на лежанку, сразу уснул.
Его разбудил шум в коридоре. Что-то тяжелое прокатилось по полу и, ударившись о стену, со звоном раскололось. Послышались быстро удаляющиеся шаги, и все стихло, но из-под двери потянуло вдруг едким противным запахом. Улисс поднялся с лежанки, зажег в печи от еще тлеющих углей короткую сальную свечку и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. На полу возле двери он увидел лужу темной маслянистой жидкости и осколки стеклянного сосуда. Улиссу редко доводилось видеть настоящее стекло, поэтому он опустился на корточки и с интересом стал рассматривать эти удивительные осколки, прозрачные, как льдинки, и острые, как нож.
Но испарения темной жидкости нестерпимо били в нос и заставляли слезиться глаза. Улисс закашлялся и отошел от лужи. Кто-то здесь все-таки есть, подумал он.
Неожиданно в глубине коридора, со стороны лестницы, ведущей в нижние этажи, раздался раскатистый с хрипотцой хохот, послышались неуверенные шаги по металлическим ступеням, затем тяжелый удар, грохот падения и новый взрыв хохота – уже откуда-то издалека.
Подняв свечу повыше, Улисс направился к лестнице. На площадке уже никого не было, но снизу доносились отдаленные звуки и голоса. Улисс стал осторожно спускаться по ржавым ступеням и вдруг увидел на одной из них глубокую свежую вмятину. «Ого!» – подумал он, наклонившись над треснувшей ступенькой. Головой такую выемку не сделаешь, нужно жахнуть изо всей силы дубиной, окованной железом, или, на худой конец, камнем.
Улисс пожалел,