Дневник. Александр Судоплатов
Наконец он вышел. Тихий стал извиняться перед старухами за беспокойство и сказал, что мы русских не трогаем, пожелал спокойной ночи, и мы вышли. Караим отчаянно ругался за свои неудачи. Подошли к большому одноэтажному дому. Постучали. Дверь открыл еврей – в одном белье. Зашли в комнату – обстановка средняя.
– Да, мы евреи: я и сын в кровати – больной.
– Давай деньги! – закричал караим, беря на руку винтовку.
– Ой, какие же вам деньги, – взмолился еврей, – когда казаки у меня все до нитки забрали!
– Тихий, – крикнул караим, – мину подложил под дом?!
– Так точно, ваше высокоблагородие! – неуклюже беря под козырек, ответил Тихий.
Еврей, вероятно, перепугался и полез в карман брюк.
– Вот семьдесят рублей!
– Давай еще!
– Нету. Ей-богу!
– Открывай………. комод!..
Еврей повиновался и открыл ящик с бельем.
– У тебя, Тихий, нет белья?..
– Так точно!..
– Выбирай!.. Так… бери и полотенце… так… бери еще пару… ну теперь давай я возьму, а теперь давай еще денег! – крикнул караим и приложил дуло винтовки ко лбу еврея.
– Ой вей! – вскочил больной сын и упал с кровати. Хозяин покопался в комоде и достал двести рублей, затем еще пятьсот.
– Тихий! Выйми мину! – скомандовал караим.
Тихий полетел в сени и, переворачивая с грохотом разное барахло, возился там минуты две.
– Мина вынута! – доложил он, входя.
– Идемте! – к великой радости семьи скомандовал караим.
Вышли на улицу. Мороз еще усилился. Вдали в конце улицы раздался тревожный свисток. Вероятно, там происходило то же. Сзади раздался другой свисток, и опять тишина. Гулко отдаются шаги наши по пустынной улице, и тускло колеблются газовые шары. Мы идем теперь за подводами за Юзовку. Караим нас ругает, а мы его. У меня замерзли руки, винтовки у всех без ремней, и приходится нести в руках. Наконец вышли за Юзовку. Семеновка где-то верстах в трех после по шоссе. Опять хрустит под ногами блестящий снег, искрится от месяца. Прошли с версту. Вдруг впереди блеснул огонек. Ближе, ближе. Огонек исчез куда-то вниз. Подходим. Сбоку шоссе в канаве сидит человек. Очевидно, спрятался от нас. У него мешок с чем-то и шахтерская лампочка в руках.
– Ты кто? – спустились мы в канаву.
– Шахтер!
– Откуда идешь?
– С ночной смены!
– А что в мешке?
– Уголь!
Пощупали, действительно уголь. Хотели идти дальше, но Тихий что-то заупрямился.
– Стой! – запротестовал он. – Мандат надо проверить, чи той як его местожительство чи як воно![23]
– Да ну тебя к черту! – закричали мы. – Мы замерзли.
Тихий сконфузился, и мы пошли дальше, оставив шахтера, который нес, очевидно, краденый уголь.
Проходим какой-то полустанок, рудники и наконец после долгих расспросов, замерзшие, отыскали в овраге хутор Семеновку.
23 декабря. Утром выступили
Мандат нужно проверить, или это, как его, местожительство, или как его! (