Сталин. Жизнь одного вождя. Олег Хлевнюк
реорганизации, растущая подозрительность Сталина, несомненно, нервировали сотрудников правительственной охраны. Каждый боялся за свою должность и жизнь. Никто не хотел проявлять инициативу, грозящую непредвиденными последствиями. Именно поэтому охранники Сталина так долго не решались идти к вождю, хотя и понимали, что происходит что-то из ряда вон выходящее.
Органы госбезопасности, и охрана Сталина как их важное подразделение, были лишь вершиной огромной машины, которую историки называют «сталинской партией-государством». Ее стержнем и несущей опорой была партия большевиков, доставшаяся в наследство от Ленина, но перекроенная Сталиным под нужды своей диктатуры. Партия при Сталине была жестко централизованной организацией. Главная сила партийного аппарата заключалась в безусловном праве производить кадровые перестановки. Карьера и судьба каждого чиновника в стране зависела от определенного партийного комитета. Никто, включая самих партийных функционеров, не мог миновать это партийное сито. За многие годы сформировались списки («номенклатура») должностей, которые находились в ведении различных партийных комитетов, от райкома до ЦК. В Москве в аппарате ЦК партии утверждали ключевых руководителей. Номенклатура должностей ЦК постоянно расширялась, что отражало стремление центра к ужесточению контроля. В сентябре 1952 г., за полгода до смерти Сталина, она составляла около 53 тыс. человек. Это были «сливки» советского общества – партийные и государственные чиновники высшего уровня, генералитет, руководители «творческих союзов» и т. д. Ступенью ниже располагалась категория работников, осуществлявших руководство важнейшими низовыми структурами, – номенклатура должностей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик. На 1 июля 1952 г., также постоянно увеличиваясь, она составляла более 350 тыс. должностей[133].
Эти сотни тысяч функционеров составляли костяк аппарата и опору режима. Конечно, с подавляющим большинством из них Сталин никогда не встречался. Более того, аппарат партии-государства в определенной мере жил своей жизнью, на которую высшее руководство страны оказывало лишь относительное воздействие. В борьбе за выживание и карьерный рост чиновники искали пути обхода строгих правил централизации и занимались приписками. Нередко они злоупотребляли властью. Важным элементом политической практики сталинского периода были явления, которые на политическом жаргоне назывались «перегибами». Это был выход чиновников за рамки предписаний центра, радикализация ими тех или иных директив Москвы. Сильно преувеличивая значение этих процессов, ряд историков доказывают, что сталинская диктатура была неустойчивой, а многие приписываемые Сталину деяния (прежде всего массовые репрессии) на самом деле были стихийными, провоцировались и проталкивались снизу. Некоторые из этих историков полагают даже, что в отдельные моменты Сталин в силу обстоятельств вообще отстранялся от власти[134].
Все это увлекательно, но несерьезно. Документы совершенно
Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 5. Оп. 29. Д. 3. Л. 2; Д. 16. Л. 94, 108.
Эти экзотические теории начали разрабатываться западными историками-«ревизионистами» в 1980-е годы (См., например: Getty J. A.