Минеральный джаз. Заза Бурчуладзе
кто-то, Бог знает с чего, посоветовал остановиться на Арчиле. Бедняге, однако, было не до анекдотов. Точней по собственной воле он всю свою жизнь обратил в сплошной анекдот.
Впрочем, что нам до оболтуса Стуруа, не лучше ли воротиться к собственным неурядицам (тем более, милостивые государи, что никто не застрахован от недоразумений, ибо и всякому из нас с самого рождения сопутствует ниспосланное Господом Богом свойство обращать собственную жизнь в анекдот)?
Что такое, любезные, вы взволнованы? Тем, что Пето вот-вот, как говорится «раз, два, три!», превратится в Пепо? Уж не режет ли это имя ваш тонкий слух? Да полно вам! Повторите его вслух раз не более тридцати подряд, и оно покажется вам, поверьте, таким же привычным, близким, как Лали, Дали или Салли. Отчего же, однако, Пепо? Да оттого, что, помимо всего прочего, в нем два и не более слога, как и в Пето, что совсем немаловажно, и начинаются оба имени с одной и той же буквы, а звучанием схожи чуть не до неотличимости. Так что замена имени должна пройти мягко, или, как нынче говорят, бархатно. Прежде, помнится, говорили: нет уж, Савл не обратится в Павла (хоть и нелишне отметить, что цивилизация лишила эту метафору, или идиому, или как его там всякой опоры, да и пластическая хирургия доказала обратное, ибо в мгновение ока можно преобразить Савла и в Павла, и в Лаша-Георгия, а то и в Марию-Луизу). Уместно учесть и то, что Пепо уменьшительная форма от Пелагеи (по правде говоря, уменьшительная форма от Пелагеи, скорее, Пело, чем Пепо, но для нашего рассказа эта деталь существенного значения не имеет). Но Пелагея, согласитесь, было распространенным именем хоть и не в очень далеком, но прошлом (не столь, правда, распространенным, как нынче Эка или Мака). Ну да ладно, и это не важно. Вот только старлетку в наше прогрессивное время Пелагеей наречь как-то неловко. Так что остановимся-таки на Пепо. Прозвище нередко приоткрывает нам такие в своем носителе свойства, наклонности, нравы, каких данному при крещении имени не уловить. О том, что порой они совсем не бывают связаны с настоящими именем и фамилией своих носителей и к тому же отдают некоторой беспардонностью, вы прекрасно знаете и без меня. Я лично знавал одного зугдидца по прозвищу Пеле, не отличавшегося ни смуглостью лика, ни пристрастьем к мячу, никогда в жизни не касавшегося последнего ногой, да что там ногой – рукой (за исключением, естественно, мячиков, от коих зависит продленье рода), вообще ничего не знавшего, кроме кирки и лопаты. Впрочем, зачем же идти так далеко? Все вы, должно быть, помните Гогию Качарава. Ну да, колоритный тбилисский тип, почтенный горожанин, и почему-то все – стар и млад – звали его Залупой.
Ну знаю, знаю, что вопреки всему вышесказанному вы все равно предпочли бы назвать девчонку не Пепо, а напористыми Лика, Вика или Тика, но поверьте мне на слово, господа, что ни одна из них ничем не затмит Пепо. Бьюсь об заклад и ставлю читаемую вами сейчас книгу против даже «Избранного» Галактиона, что Пепо в наш текст вписывается куда лучше, нежели всякое из перечисленных – и одно, и другое, и даже,