Двойной капкан. Villa Orient
кислый и пряный одновременно совсем без паров алкоголя. Он смотрел на меня в упор, не отводя взгляд и даже не мигая. Но я почему—то его совсем не испугалась, только удивилась, что он назвал меня по имени.
– Простите, я вас не знаю.
Я встала, и он тоже выпрямился. Только теперь я поняла, что он высокий и статный, но по всему виду было понятно, что он в наркотическом дыму и откровенно обознался. Но не понимал, что идёт не так. Красивое лицо с восточными чертами и удивительно бледной кожей было подёрнуто дымкой неадекватности. Он непонимающе смотрел на меня, пока я не развернулась, чтобы уйти, даже не представляя, куда направляюсь. Просто хотела уйти от него куда—нибудь, где будет тише. Я оглянулась, но парня уже не было рядом с нашим столиком. И пошла дальше, мне нужно найти туалет, чтобы ополоснуть лицо и руки, которые вдруг начали гореть. Петляя узкими коридорами. Я всё же нашла его. Вода была только холодная, но именно это мне и было нужно. Я опустила руки под ледяную струю, набрала воду и окунула пылающие щёки. Мне нужно отсюда уходить и пусть подружки обижаются. Это место не для меня.
Глава 3. Выстрел
Совесть мучает обычно тех, кто не виноват
Эрих Мария Ремарк
Я вышла из туалета, но не помнила, как пришла сюда. Тут повсюду было полно людей, слишком много, слишком близко в узком коридоре. Они кажется не очень заботились о том, что нарушают личное пространство друг друга, но я не была частью их сообщества. В порыве укрыться от людей я резко свернула налево и оказалась в пустом коридоре. Здесь я точно не проходила, но тут по крайней мере можно немного побыть в относительной тишине, потому что музыка сюда почти не доходила. Я прошла дальше по коридору, и вдруг увидела того самого парня, который подошёл ко мне за столом. Он стоял спиной ко мне, странно поднял руки и скороговоркой тараторил:
– Я заплачỳ, не стреляй, я заплачỳ.
Он резко дёрнулся, одновременно раздались подряд три хлопка, громом оглушающие в замкнутом пространстве. Я закрыла рот руками, чтобы не закричать, видя, как тело падает на пол. Я в ужасе подняла глаза туда, откуда были выстрелы. В конце коридора напротив стояла фигура в чёрном без лица, пугающее дуло пистолета смотрело прямо на меня. Это конец? Я подумала о родителях, которые будут рыдать у моей могилы и винить меня, в том, что я пошла в это место. Я ведь знала, что ничего хорошего здесь не случается. Все мы знаем, но всё равно идём на риск. Зачем? Почему?
Не знаю, сколько времени это продолжалось, пока мысли вихрем проносились в моей дурной голове, но потом рука опустилась, и фигура скрылась в конце коридора.
Несколько мгновений я стояла, всё ещё прижимая руку ко рту в немом крике, но потом перевела взгляд на парня, лежащего на полу. Он был ещё жив, с трудом хватая воздух. Похоже, у него было пробито лёгкое. Я опустилась рядом с ним на колени, осматривая ранения. Все три выстрела в грудь, одно прямо там, где сердце. Я с трудом осознавала, что нужно зажать раны, но у меня не было ни бинтов, ни шины, ничего нет по рукой! Я вдруг стянула с себя