Сценарий 19/91. Быль о том, как я потерял страну. Вадим Шильцын
это авангард, блин…» – оценил я напор и скорость Светкиных формулировок.
Марков оказался сильней Светки стилистически. В его лексиконе нашлись перлы поувесистей Светкиных блинов: «Брысь отсюда, коза! – тут он употребил перлы лингвистического преимущества – Чтоб я тебя больше не видел!»
Светка исчезла за дверью, а вслед ей полетел стул, посланный хищным броском умелого барабанщика. Кабы Светка вовремя не загородилась дверью, стул бы обязательно догнал бы её, а так не догнал. Ударился об дверь и огорчённо упал на пороге. Светкино лицо снова появилось в приоткрытой двери: «Дурак, блин!»
Пустая бутылка из под пива разбилась об косяк прямо над головой неуёмной женщины. Дверь хлопнула. Удаляющиеся по лестницам дирекции шаги – выразили все мимолётности любви и неизбежности одиночеств.
Я бы на месте Маркова огорчился, но не стоит ставить себя на чужие места, потому что Марков не огорчался, а наоборот, пожаловался: «Достала! Столько на неё энергии уходит. Кошмар… так, о чём я говорил?» «Что я ортодокс» – напомнил я. «Да? Странно… ну, не обращай внимания. Это она вон довела. У, коза… козя-бозя…» – и он стремительно оборвал беседу, потому что внезапно заснул. Даже не вернулся в свою репетиционную комнату. Пришлось мне его тащить туда, на кушетку у барабанов. А для чего ещё нужны ортодоксы? Чтобы выносить весь этот авангард.
018 Конец апреля
Пися мемуары, очень трудно придерживаться хронологии. Вот и теперь, события должны тащиться по февралю 1991 года, а меня – то в лето зашвырнёт, а то в конец апреля. Но тут есть оправдание. «Конец апреля» – вовсе не период на временной шкале, а вокально-инструментальный ансамбль, в котором трудился Марков. Ансамбль соседствовал с театром Балаган, то есть, базировался в том же здании дирекции парка культуры и отдыха имени Ленинского комсомола.
Когда работа Балагана совпадала по времени с выездом ансамбля, и музыканты грузили аппаратуру, отправляясь на заказ, то балаганщики про них радостно говорили: «Во! Концы идут!» Основных «концов» было трое – Миша Саенко – клавиши и вокал, Дима Гришунов – гитара, и тот самый Марков на барабанах. Четвёртый «конец» всё время менялся из-за текучести. Ансамбль регулярно нуждался в бас-гитаристе, но бас-гитаристы, как на зло, не уживались в коллективе, а всё по причине циклического бухалова. Даже одному творческому человеку без регулярных заказов жить трудно. Неделю сидишь без работы, вторую, третью, да поневоле и бухнёшь. Раз бухнёшь, два бухнёшь, а там и запой. Меньше недели запой длиться не может. Иначе это не запой, а баловство.
Большинство было категорически против запоев, поскольку большинство всегда склонно к здравомыслию. В коллективе из трёх человек – большинство состоит из двух, а меньшинство из одного. Когда запой случался у Маркова, Дима с Мишей приступали к воспитательным работам, то есть, гундели: «Хватит уже квасить! Завязывай!» Марков делал вид,