Проклятие египетской жрицы. Дмитрий Григорьев
на родину, старались обласкать всех желающих, но недолго длилась их райская жизнь. Разгневанные родители девиц призвали распутников к ответу! В свое оправдание воины поведали о гаремах персидских шейхов и предложили жениться на всех опозоренных девушках. Свои гаремы они назвали теремами и зажили не хуже персов!
– Поди ж ты! – мечтательно протянул Семен. – А сколько у тебя этих жриц-то?
– Сколько есть, все мои!
– А чего ты эту зазнобу отдаешь? Или уже сил на всех не хватает? – подмигнул Семен и наполнил Октаю очередную чарку.
– Да уж больно бесстыжа оказалась! Всех моих девок попортила!
– Это как? – не понял Семен и уставился на замотанную в шелка девицу.
– А вот купи ее и узнаешь!
– Да мне оно как-то неспособно, – Семен отвел глаза и тут же оживился. – А ты вон нашему Клопу предложи! – и он энергично кивнул в сторону щупленького эвенка, который едва выглядывал из-за дальнего стола. – Он до бабского тела жадный, да и свежую кровь в семейство с удовольствием подпустит. Глянь, какая она у тебя высокая! А Васкино-то племя ужо скоро меж собой до тараканов доблудится!
– А платить-то у него есть чем? – с недоверием покосился в сторону недомерка Октай. – Девица дорогая, из самого Египта!
– Тогда неудивительно, что такая бесстыжая! Пристойное место Ебибтом не обзовут! – гоготнул Семен. – А что до платы, так не дрейфь, Васка полную лодку отборной пушнины привез! Сторгуетесь!
– Зови! – глазки Октая алчно заблестели.
– Эй! Васка! – заорал Семен через всю харчевню. – Подь сюды, чего скажу!
Эвенк будто того и ждал. Проворно соскочив с лавки, он засеменил к ним, не сводя глаз с давно замеченной девицы в шелках.
– Вот, Васка, жрицу тебе привезли из Ебибта! – не представляя своего собеседника, начал Семен и обернулся к спутнице монгола. – Слышь, как зовут-то тебя?
– Зовут ее Киша, – ответил Октай и недовольно зыркнул на Семена, посмевшего напрямую заговорить с наложницей.
– Опаньки! – захохотал тот, не догадываясь о нарушенных восточных традициях. – Нашлась нашему блудливому Ваське киса!
Так с легкой руки ванаварского гуляки Киша стала Кисой и вместо шитого золотом гаремного шатра оказалась в берестяном шалаше эвенка.
Теперь она целыми днями сидела над рекой и смотрела на бегущую вдаль воду.
– Вона, сидит, пялится на наших мужиков! – переговаривались женщины, бросая косые взгляды на басурманку.
А той не было никакого дела до разбросанных по реке лодок с копошившимися в них рыбаками. Во́ды небольшой сибирской реки уносили ее прочь из этой глуши на просторы солнечного Нила. В такие минуты безграничная тоска охватывала ее, и ручейки ее горьких слез сливались с чужеземной рекой.
– Иди ко мне! – послышался ей однажды шепот реки. – Растворись в моих водах, и я унесу тебя в край вечного солнца!
Она встала и шагнула к краю обрыва. От простирающейся под ногами бездны внутри все сжалось, и сердце на мгновенье замерло.
– Не