Цена ошибки некроманта. Дарья Кузнецова
как-то доводилось выносить вердикт по делу о превышении Маргом полномочий. А вот лицо, в пику сложению, у него было очень располагающим, приятным, даже красивым: тонкое, одухотворенное, с большими темными глазами, в обрамлении слегка вьющихся темно-серых волос.
Такая наружность скорее подошла бы художнику, но досталась сыщику, чем тот с удовольствием пользовался. Незнакомые люди легко верили в его безобидность, рассеянность и доброту. Опасное заблуждение, когда имеешь дело с одним из лучших боевых некромантов столицы, пусть и занимающим сейчас вполне мирную должность.
– Добрый день, Лавиния, – улыбнулся он, кажется, вполне искренне.
– Здравствуйте, Гитон. А он добрый? – спросила осторожно, поглядывая на коробку.
– На мой вкус, так неплохой. – Марг опустился на стул рядом с постелью, протянул упаковку мне: – Вот, это вам. Я решил, что навещать кого-то в больнице без гостинца – невежливо.
– А вы пришли просто меня навестить? – Я еще больше насторожилась, но в коробку заглянула. Там обнаружилось четыре пирожных, чуть помятых во время переноски, но все равно очень аппетитных на вид.
– Не просто, – успокоил следователь. – Но одно другому не мешает. Я хотел поговорить с вами о Тамиане Юрде.
– Я не хочу о нем говорить, – отрезала я.
– И все-таки вынужден настоять. – Гитон с извиняющимся видом развел длинными руками.
– Зачем вам это? – спросила мрачно.
– Дело в том, что позавчера Тамиан Юрд был убит, дело это поручили мне, и начальство всех мастей требует результатов еще вчера… Ну, вы знаете, как это бывает. Лавиния? Вам плохо?
– Нет, я… – пробормотала тихо. – Подайте халат, пожалуйста, он вон там, на вешалке. Я не могу обсуждать такое лежа.
Гитон не заставил себя упрашивать. Поднялся, достал из шкафа халат, придержал, пока я пыталась попасть дрожащими от слабости руками в рукава. Смысла стесняться и отсылать следователя не было, в кровати я лежала в более чем пристойной больничной пижаме. А Марг – не мужчина сейчас, следователь.
Одевшись и запахнув халат, я села на край постели поверх одеяла. Гитон, все это время наблюдавший за мной с интересом, как энтомолог за занятной букашкой, вернулся на свой стул.
Я силилась ощутить хоть что-то, но новость не тронула. Совсем. Как будто речь шла о ком-то чужом, постороннем. Не мужчина, которого я искренне любила почти год, а просто строчка некролога в газете.
Интересно, это та сниженная эмоциональность, о которой предупреждал менталист? Или для меня Тамиан умер раньше, за последнюю кварту, пока длилось разбирательство и пока я выслушивала унизительные обвинения, терпела допросы и пыталась выдержать устроенную травлю?
– Как он умер?
– Ему перерезали горло в подъезде собственного дома. Одним движением, напали сзади, нож самый простой, брошен рядом с трупом, на нем никаких следов. Явно работал профессионал. Вошел за ним, схватил за волосы, чирк – и нет. – Гитон изобразил жестами.
– Мне, надеюсь, не надо доказывать,