Чудеса в решете. Владимир Сухинин
захватили для продажи. Они не знали, что следом за караваном ехал с отрядом отец нынешнего барона, которому служил ваш отец. Они немного отстали и подоспели, когда нас, пленников, делили. Барон напал на бандитов, многих убили, а нас освободили. Отец ваш взял мою мать себе служанкой, и чтоб она ему согревала постель. Но в тот год случилось моровое поветрие на Святой земле, мать умерла, а меня милорд забрал с собой сюда. Я вырос и стал ему слугой-оруженосцем, а затем сенешалем замка. Отец ваш много читал. Зачем только столько читать? Ведь, поверьте мне, и это все знают, много знаний в голове не удержишь. Запомнишь что-нибудь одно, а другое забудешь. Голова, она же вон, – он постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Маленькая…
– Иногда он рассказывал мне свои чудные сны. Как он где-то в другом мире, и там летают корабли по воздуху… Да много чего. Как по мне, милорд, ваш батюшка не очень дружил с головой. – Флапий говорил просто, как он видел своего господина, и не испытывал к нему, по всей видимости, особого уважения. – Вот, например, набрал наемников, – продолжил тот. – А зачем? Взял бы крестьян из деревни. Все лучше. А эти стали грабить крестьян, девок насильничать. Так одна деревня, которая расположена у медных рудников, взялась за вилы и прогнала вашего батюшку. Поймали одного наемника и на кол посадили. И, хоть тот был мечником, а ничего сделать не смог. Попал в вырытую ловушку. Так наемники больше туда не совались. На дорогах они грабежами занимались… Теперь ни ренты, ни меди. А наемники пригрозили, что если милорд будет возражать или пожалуется, его убьют. Так и жили, кормили дармоедов. Так что владение ваше, считай, в полном запущении. А весной барону нужно двадцать золотых империалов выхода отдать. А где их взять? Негде.
То, что Флапий кратко рассказал о своем бывшем хозяине, Антона мало порадовало. Что он был помешан на встрече сменщика, как себя назвал Антон, ему было понятно. Видимо, устал тут жить и решил поскорее уйти. Жил, видимо, без всякой цели и смысла. Разорил владение и решения принимал не всегда правильные. И по складу характера был добр. Вот же, деревню простил, с мародерами не ссорился или считал это ненужной суетой на склоне лет. Кто это знает? Сам он уже не расскажет…
– А много ли деревень во владении? – спросил Антон после того, как Флапий надолго замолчал.
– Было две, осталась одна. Та, что при замке, но выхода с нее нет. Раньше они филиссу сажали да масло давили. Был приличный доход. Пасека была. Мед, воск. Медную руду плавили и продавали. А потом все как корова языком слизала. Милорд продал все запасы семян, пасеку и деньги отдал волхвам.
– Да уж, прям чудеса в решете! – не выдержал Антон и повторил надоевшую ему фразу Панченко.
– Еще какие, милорд, – согласился Флапий.
– И что ж теперь делать? – чувствуя свою беспомощность, спросил Антон.
– Как что? – спокойно и решительно отозвался слуга. – Жить. Владения обустраивать.
«Обустраивать, – мысленно проворчал Антон. – Знать бы еще, как?»
Дальше ехали молча. Антон, углубившись в невеселые