Осторожно, двери открываются. Кэтрин Вэйн
обязательно что-нибудь придумаем, – он пожал руку девушке, увидел её смягчённый под натиском его улыбки взгляд, она кивнула, будто что-то обещая, и странный парень ушёл. Они больше никогда не встретятся.
Ему никто не перезвонит.
Курьер, найдя минуту свободного времени в часах, кидался в поисках новой жизни. Лучшей. Он заходил в офисы и, отдавая заказ, осматривался по сторонам и заключал – «здание тектонически неправильно выстроено. Один шквалистый ветер и окна трещинами пойдут». В каждом кафе им были оставлены визитки, которые он старательно писал от руки. Иногда оставлял в одних и тех же местах по несколько раз. Он отметал понимание мегаполиса, конкурентности и тот факт, что просто так даже тучи нынче вряд ли разойдутся. Но тихонько верил (два часа в день) что ему может, наконец, просто так и повезёт.
Об этом он думал ровно двадцать минут, пока шёл до здания с колоннами на входе. Прижимал ёмкости с напитками к себе и укрывал рукавами куртки от ветра. Повезёт. Там, на Никольской за столиком, вчера недовольная Татьяна, учуяв запах кофейных зерен, опускала глаза, морщилась как ребёнок, знавший запах горькой микстуры от кашля. И как она мякла, чертами лица становясь доброй души человеком от глотка чая. Она не нравилась ему. Как девушка, как женщина. Не вызывала влюблённости ни в коем качестве. Но Юра всё-таки ждал Татьяну у театрв и лицо его начинало встречать прохожих грустью. Площадь и спящий фонтан пустовали и у памятника Марксу через дорогу не видно знакомое пальто.
Курьер опустил голову, открыл крышку стаканчика с чаем, чтобы вылить его на асфальт, но за спиной кто-то громко кашлянул. Послышался скрип резины.
– Я всегда знала, что Москва – большая деревня, но что она ещё и маленькая – это открытие для меня, – пять оборотов колеса назад она ещё не была уверена что это ненормальный художник, ещё меньше она была уверена в том, что нужно подъехать к нему. Пообещала ведь себе – больше никаких психов и разговоров с незнакомцами. Совсем. Но пять оборотов колёс назад она решила, что они уже ходили в кафе, а значит, он не настолько незнаком.
Юра удивлённо улыбнулся.
– Привет. Уже узнаёшь меня? Мне приятно, – без церемоний он протянул девушке стаканчик её законного чая. – Это тебе. Ты здесь часами сидишь, а на дворе не месяц май.
– Я думала, что мы попрощались с тобой вчера. Навсегда, – она с подозрением в глазах сделала глоток напитка и сама себе призналась, что это то что было ей нужно прямо сейчас.
– И я так думал, но потом решил, что ты испугалась меня, почувствовал неприятное ощущение от этого и вот, я здесь.
– Исправляешь впечатление?
– Пытаюсь.
– Выходит так себе. Чай остыл и ты всё ещё похож на маньяка.
Таня достала пачку сигарет, задумчиво на неё посмотрела и, крутанув один раз в руке, переложила в другой карман. С прищуром посмотрела на Юру. Искренность. Она искала в зелёных глазах именно её и, кажется, находила. Вот там, чуть подальше от радужки зрачка.
– Да? Прости. Мы купим новый.
Она нагло усмехнулась,