Осторожно, двери открываются. Кэтрин Вэйн
обещал приехать на восьмое марта, почему теперь нет? – любимая душа художника Майя сидела в позе лотоса на кровати, неловко держа плечом трубку телефона. Перед ней валялся смятый выпуск екатеринбургской газеты, на которой сушились покрашенные баллончиком кроссовки.
– Я проштрафился. И теперь на меня повесили кучу работы. Сейчас без выходных, – грузно вздыхал парень, запуская пальцы в волосы. А в трубке звучало обидчивое мычание.
– Как проштрафился? Почему? Зачем ты это сделал? Ты не скучаешь по мне, раз позволяешь косячить и не приезжать на праздники?
Горькая улыбка в ответ. Любить на расстоянии было странно, но не тяжело. Екатеринбург – Москва. Они быстро научились так жить: говорить нечасто, встречаться по праздникам, обмениваться подарками через «Почту России». И иногда Юра представлял, что его девушка в долгой-долгой командировке. Особых жизненных талантов у Майи не было по московским меркам – работала продавщицей нижнего белья в Еквтеринбурге. И это отлично понимал Юра. Зато у неё было страстное рвение к красивой жизни. Но таланта обеспечить эту жизнь не было у Юры.
– Дадут выходной, ты приедешь ко мне сама, – не задумываясь, Юрий сделал два взмаха карандашом по бумаге и линии напомнили ему разрез карих глаз.
– Сама я могу и без тебя отдохнуть, – Майя обижено делала долгие паузы и после них всегда хотела одного – поскорее завершить вызов. – Ладно, я спать, мне бутик открывать в ыосемь утра.
Юра глянул на время. Десять. Всего лишь десять вечера. А рядом, на циферблате, зарубка маркером – «+2 часа».
– Постоянно забываю, что у вас уже ночь, – он задумчиво рисовал на бумаге тени век, маленькие чёрточки ресниц и быстро перешёл к начертанию строгих скул, которые от шарфика ему казались мягкими.
– Звонил бы почаще, помнил бы всегда. День и ночь, – гнусавый голос возвращал его к разговору, но он уже сжимал карандаш уаеренней и переходил на линии волос. Стоит сделать изгиб шеи и она будет узнаваема.
– У тебя ещё что-то? – сонный голос в трубке внушал обойтись без лишней болтовни напоследок.
Но так нельзя. Не по правилам. Сейчас Юра не скажет, а завтра Майя обидится, послезавтра трубку не возьмёт и затем перестанет читать его СМС.
Он сделал линию ещё, сдувая пыль с бумаги. Улыбается невольно и ведёт линию другим пальцем.
– Я люблю тебя. Вот и всё, – ласкающим голосом, похожим на шёпот, ответил он.
– Так просто?
– Да, незатейливо и так просто.
В конце концов Мая всегда проигрывала и сменяла тон нытика на влюблённую девочку, прижав телефон к себе поближе.
– Люблю. Крепких снов. И всё-таки ты… Приедешь ко мне?
– Да, сегодня же. Приснюсь.
Нарисую шею, ключицы. Карандашом, которым не пользовался два года. Растушую тени подушечками пальцев, чтобы они создавали продолжение тела. Наклоню лампу поближе к бумаге, полусонный добавлю к мыслям Тверской бульвар, чистые облака, поменяю серые цвета на яркие. Зафиксирую карандашом улыбку