«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949. М. Е. Козлова
и расставались с ними неохотно, особенно с теми, кто имел хорошее образование или полезную специальность. Известны случаи, когда репатриантов-сотрудников комендатур, подлежавших «удалению» и не получивших допуск к работе, скрывали от начальственного глаза, докладывая об отправке в лагерь на фильтрацию82. Некоторые руководители были готовы для пользы дела даже пойти на обман – рапортовали, что у репатриантов с допусками все в порядке. Хитрецов ловили за руку и за «неправдивые доклады» наказывали83. Но где было взять проверенных – переводчиков, шоферов, делопроизводителей, писарей, машинисток? Не удивительно, что установленные в октябре 1945 года и подтвержденные в марте 1946-го лимиты «на репатриантов» были превышены почти в два раза84.
Не могла военная администрация, особенно комендатуры, обойтись и без привлечения на работу лиц из местного населения – переводчиков, обслуживающего персонала. К этой категории сотрудников начальство требовало относиться с особой осторожностью. Однако на деле некоторые военные коменданты, начальники отделов и учреждений могли принять на работу немцев даже без документов, «удостоверяющих их личность в прошлом»85. Так, видимо, поступил в феврале 1946 года и старший лейтенант Лучицкий из военной комендатуры Дрездена, нанимая шофера-немца, который, как позднее выяснилось, несколько лет возил самого Гитлера86. Чрезвычайная потребность в шоферах приводила к тому, что эти должности могли занять люди непроверенные, к примеру бывший руководитель местного отделения фашистской молодежной организации гитлерюгенд87, в принципе подлежавший денацификации. Несмотря на грозные директивы88 и окрики начальства о «беспечности, разгильдяйстве, политической близорукости»89, в практической работе доминировала служебная целесообразность, которая толкала на нарушения.
Чистка «неподходящих»
В конце мая 1946 года Главноначальствующий СВАГ приказал немедленно приступить к сверке личных дел сотрудников для выявления несоответствий и искажений90. Оказалось, что после войны у многих документы были не в порядке. Вероятно, отчасти поэтому руководство объявило о масштабной комплексной проверке – «досрочном аттестовании всего офицерского состава»91. Руководители разных уровней, заваленные грудой других дел, отнеслись к кампании с прохладцей. Сроки затягивались. Документы заполняли небрежно, по шаблону, проверки проходили поверхностно. Налицо был тихий саботаж и нежелание портить сотрудникам биографию. Неудивительно, что это миролюбивое и вялое «аттестование», в конце концов, отошло на задний план, а борьба за чистоту рядов перешагнула рамки обычных воинских установлений и превратилась de facto в программное политическое мероприятие, о котором многие знали не понаслышке, – в чистку. Слово это в то время старались не упоминать. Из партийного
ГА РФ. Ф. Р-7184. Оп. 1. Д. 12. Л. 175.
ГА РФ. Ф. Р-7077. Оп. 1. Д. 32. Л. 312–313.
ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 20. Д. 17. Л. 283.
ГА РФ. Ф. Р-7103. Оп. 1. Д. 29. Л. 60–61.
ГА РФ. Ф. Р-7212. Оп. 1. Д. 14. Л. 20.
Там же. Д. 18. Л. 66–67.
ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 31. Л. 154–155.
ГА РФ. Ф. Р-7212. Оп. 1. Д. 18. Л. 66–67.
Сам приказ обнаружить не удалось. Есть только ссылка на него и пересказ содержания в приказах Управлений СВА: ГА РФ. Ф. Р-7077. Оп. 1. Д. 29. Л. 421–423; Ф. Р-7212. Оп. 1. Д. 15. Л. 6–7.
ГА РФ. Ф. Р-7133. Оп. 1. Д. 12. Л. 7 – 8 об.; Ф. Р-7103. Оп. 1. Д. 22. Л. 104–106; Ф. Р-7317. Оп. 30. Д. 12. Л. 152; Ф. Р-7317. Оп. 49. Д. 72. Л. 10.