Блондинка. Джойс Кэрол Оутс
взыскательность казалась ему очень трогательной, такую же черту он замечал за своей дочерью. Что-то дозволяется, а что-то – нет. Однако Норма Джин все же разрешала ему гладить загорелые шелковистые руки и даже ноги до середины бедра. Позволяла гладить свои длинные кудрявые волосы и даже расчесывать их. (Норма Джин сама протягивала ему щетку для волос! И говорила при этом, что мама тоже расчесывала ей волосы, когда она была совсем маленькой, и что она страшно скучает по маме.)
В те несколько месяцев у Уиддоса было полно женщин, и он не воспринимал Норму Джин как женщину. Пожалуй, его тянуло к ней из-за ее сексуальности, но секса он от нее не получал – разве что в фантазиях, но ей об этом не было известно.
И как же все это закончилось? Неожиданно. Внезапно. Уиддосу вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом происшествии, особенно его начальство из Департамента полиции Калвер-Сити, где в досье на Фрэнка Уиддоса и без того было несколько жалоб от граждан, обвиняющих его в «злоупотреблении силой» при арестах. Но тут ни о каком аресте и речи, конечно, не было.
Однажды вечером, в марте 1942-го, он заехал за Нормой Джин, должен был подобрать ее на углу улицы, в нескольких кварталах от улицы Резеды. Впервые за все время девушка оказалась не одна. С ней был парень; Уиддосу показалось, что они ссорятся. На вид парню было лет двадцать пять; здоровяк, он походил на автомеханика, одет был дешево и безвкусно. Норма Джин плакала, потому что этот «Кларенс» преследовал ее, не желал оставить в покое, хоть она его и просила. Даже умоляла. Уиддос заорал на парня, чтобы тот отваливал к такой-то матери, и Кларенс ответил что-то Уиддосу, сказал то, чего не следовало бы говорить, чего не сказал бы, будь он трезв и разгляди хорошенько, что за птица этот Уиддос. Тогда без долгих слов Уиддос выбрался из машины, и Норма Джин с ужасом смотрела, как он спокойно достает «смит-вессон» из кобуры, а потом бьет этого хмыря пистолетом по роже и ломает ему нос с первого же удара и как хлещет кровь. Кларенс осел на тротуар, а Уиддос добавил ему по шее ребром ладони. Хмырь, как подрубленный, завалился на асфальт, мелко засучил ногами и отключился. Уиддос затолкнул девушку в машину и уехал, но она была до смерти напугана, просто окаменела от ужаса, так напугана, что даже говорить была не в силах. И похоже, совершенно не понимала того, что говорил ей Уиддос, что он просто хотел ее утешить, но голос у него все еще был раздраженный, расстроенный. А позже она не разрешила ему себя трогать, даже за руку взять не разрешила. И Уиддос вынужден был признать, что тоже напуган, – теперь, когда обдумал, что случилось. Есть вещи дозволенные и недозволенные, и он зашел слишком далеко, да еще на улице, в общественном месте, а что, если там были свидетели? Что, если он убил того паренька?.. Он, черт возьми, не хотел, чтобы такое повторилось. Потому и перестал встречаться с малюткой Нормой Джин.
Они даже не попрощались.
Она уже начала все забывать.
Просто удивительно, как она связала слово «забывать» с месячными, для нее они были