Не судьба. Алексей Анатольев
передо мной не устоит!
– Я не скрою, что я очарован тобой. Более того, буду откровенен: я хочу тебя. Но давай соблюдать закон! Мне 3 марта стукнул 21 год. А ты ещё несовершеннолетняя, но что-то уж слишком откровенно хочешь разврата. Ты такая вся…э-э, не знаю, как выразиться. Соблазнительная, даже очень. Не по возрасту. Рановато это тебе. Успеешь развратиться. Почему ты так тянешься к разврату?
– Тоже мне моралист нашёлся! Сам ещё мальчишка! Короче говоря, я усекла, что мы оба хотим друг друга, или хочем, как правильно? Нет, «хочем» говорят хохлы. Но мой возраст тебя смущает. Согласна, не станем нарушать законы. Разврат очень привлекателен, но я о нём пока лишь мало знаю. Мои познания чисто теоретические, а практики у меня пока нет. Чувствую, что стоит мне начать это дело, остановиться не смогу. Извини, в самом деле вино мне в голову и ещё кое-куда пониже ударило. Мы с тобой оба очень молодые. А вначале ты мне показался жутко серьёзным и измученным после кишки в ж… Пардон, не буду. Кстати, разреши мне отойти в кусты. И, поскольку я готовлюсь стать врачом, прошу при мне не церемониться: если вдруг тебя из-за процедур в попку сильно прихватит, не извиняйся и беги в кусты, я пойму и всё прощу.
Они опять долго, до поздней ночи гуляли. И тут неожиданно страсть вдруг обуяла Юру. В тихом месте парка он обнял Лену и рукой взял за подбородок, приблизив её лицо к своему. Она не сопротивлялась, учащённо задышала, потом громко и смачно засопела, пристально посмотрела на него, поцеловала в губы и сказала:
– А я же ясно дала тебе понять, что не против. Только не здесь, а в подходящем месте. И ещё разок напоминаю для твоего сведения, что 18 лет мне исполнится только 31 августа. Не создавай себе проблем. Давай оба успокоимся. Отпусти меня, надо срочно привести нос в порядок, сильно потекло от напряжения.
– Придётся нам подождать. Очень хочу встретиться с тобой после августа. Ой, совсем стемнело! Уже поздно, пойдём к твоему дяде.
(«Оказывается, я ошибся, приняв её за невинную школьницу! Ну что же, с ней теперь всё ясно. Рано созревшая. Это неплохо».) Юре пришлось объясняться у закрытой калитки с дежурной медсестрой, которая нудно распекала за грубое нарушение санаторного режима, учуяв к тому же винный запашок. Пришлось пообещать «впредь не допускать ничего подобного». Вспомнив Наташу, Юра тут же сделал вывод: о Наташе надо забыть. Спасибо ей за, так сказать, начальный уровень сексподготовки, но не на ней свет сошёлся клином.
Юра стал ходить на грязевые ванны в первой половине дня, и Наташа ему больше не попадалась на глаза. После мороженого и стаканов вина по два на каждого, ставших для обоих ежевечерней нормой, Лена стала задавать Юре вопросы, от которых он вначале совершенно обалдел. Оказалось, что красивая школьница к тому же очень неглупа и совсем не по-детски серьёзно смотрит на мир, стараясь постичь многое такое, от чего иные взрослые всю свою жизнь отмахиваются как от непонятного или установленного свыше. Видимо, другие либо не хотели отвечать на её вопросы, либо она почему-то не решалась никого спрашивать о том, что её