Артефакты. Мария Свешникова
Кира не могла быть чистой пять лет. Она умерла, когда и полугода не прошло. Даже если лежала до этого, все равно шесть лет назад у нее был срыв, и она никак пятилетнюю награду не получила бы, – рассуждала вслух Кар.
– Когда Кира только умерла, я же ездила под журналистским прикрытием в «Клинику Маршака». Ну, тебя пыталась понять, на чем ты сидела. Не верила я тогда в твою зависимость и рылась в картотеке. Там был только один файл на Киру Макееву.
– И что там было? – заметно понизила тональность разговора Карина.
– Ничего особенного: краткий анамнез, что употребляла. Про предыдущие ходки точно информации не находила, – я снова начала грызть шнурок от капюшона. – Погоди. А может быть такое, что она познакомилась с Максом в клинике, но намного раньше?
– И почему тогда той ходки нет в картотеке? – мы оказались в логическом тупике. Но тут Карину, как всегда, осенило: – Стой, ее муж бывший – Макеев же. Я помню, она говорила, что у нее своя фамилия была дурацкая, но она ее не поменяла, потому что лень было документы менять. А потом было что-то, связанное с картинами. И она чуть ли не перед разводом взяла фамилию мужа.
– Ладно, а как мы узнаем ее девичью фамилию? В Интернете про это есть?
– В Интернете нет, но там выложено много баз лохматого года, где по прописке можно найти. И если найдем в «торрентах» или даркнете старую базу БТИ, то дело в шляпе. Ты адрес помнишь Киры?
– Да, Староконюшенный, дом тридцать девять, квартира двадцать один.
– Мы гоняемся за призраками, – подытожила я разговор.
– Лучше пусть мы гоняемся за призраками, чем призраки гоняются за нами.
– Ты, конечно, можешь думать, что покончила с прошлым. Но далеко не факт, что прошлое покончило с тобой! – Карина нервной поступью вышла из банка и присела на резную ограду догорающей пышными амарантовыми соцветиями клумбы. – Сигареты есть?
Я протянула ей смятую пачку отсыревших сигарилл и опустилась на бордюр, не переставая теребить пуговицу на плаще, которая вскоре почти оторвалась и висела на растянутой крученой нитке.
– Докурим и домой, надо собирать вещи! – в моем голосе зазвучали трагические нотки. Я воспринимала грядущий переезд как пугающую неизбежность.
Перед тем как улететь во Франкфурт-на-Майне, Влад поставил мне условие: или я переезжаю в недра Садового кольца, тренирую по утрам кулинарные навыки и перенимаю его привычки, или исчезаю с горизонта и гордо ухожу в закат. Опции поторговаться и выиграть время в наличии не было.
Мы с Владом встречались уже два года – часто проводили выходные глубоко за городом в доме его родителей, где была дюжина комнат и по столько же ступенек в каждом пролете. Раз шесть мы играли в прятки, наперегонки бегали в баню, синхронно умилялись безвкусному фонтану во дворе каждое утро, трижды ходили за грибами, один раз нашли полпоганки и пять мухоморов. Такая летняя арифметика. Мы договорились, что осенью все будет иначе. У нас будут один дом и одно одеяло на двоих. Это казалось логичным, несмотря на то что